- Так у вас же там Слонёнок есть один на всех. Неужели, не держал?
- Так то Слонёнок... А это... Она как..., - Янек не мог подобрать нужное слово.
- Давай. Попробуй. Дети не хрустальные. Тебе понравится носить её на руках, вот увидишь. Руку под голову. И под попу. Вот так, - и Жанна осторожно подала Янеку хлопающую серыми глазами Юленьку.

Семейство Орловых-Егоровых имело интересную традицию. После нового года они собиралась все вместе. Огромной толпой. Обменивались подарками и поздравлениями. Чтобы не ходить в гости по десять раз. Называлось это - "доедаши". Хотя готовили для этого специально кучу вкусного. Янек вместе с Тимом и Акимовы в полном составе тоже были приглашены.

Горовиц не упускал шанс пофотографировать детей. Володя говорил, что надо ловить момент. Дети быстро меняются и растут так, что глазом не успеваешь моргнуть, а они школу заканчивают.

Тим во всей этой толпе, как ни странно, отлично себя чувствовал. Внимания ему было много. К этим людям он уже привык. Двух новых детёнышей обнюхал. Мальчик смешно фырчал, а вот девочка сгребла в кулачок шерсть у него на загривке. Тим позволил. Пусть. Ничего плохого не делает. Он лизнул её ладошку.

41. Глава 39

39.

Анекдот:

Ребе, если я оставлю все свои

мильены синагоге, я попаду в рай?

Туве, я не обещаю, но попробовать можно.

Когда часто задаёшь себе какой-то вопрос, ответ на него приходит почему-то в тот самый момент, когда всё уже. Не нужно. Заросло. Зарубцевалось.

- Янкеле, тут тебе на днях письмо пришло, - бабушка протянула конверт, - Я решила Мане не показывать. Вдруг что...

У своих в Самаре Янек бывал регулярно. Благо, есть где и с кем оставить Тима. А иногда и его с собой привозил.

Конверт был с надписями латинскими буквами. Адресат - Yan Gorovits. Обратный адрес израильский. Хайфа. Ком возле горла встал такой, что не вдохнуть. Видимо, и бабушка догадалась. У Янека поплыло перед глазами. Не хватало ещё слёз! Он ещё даже не открыл.

- Мальчик мой, хочешь, я?
- Нет, ба. Сам. Я сам. Спасибо. Хорошо, что ты маме не показала. Мы потом ей как-нибудь... Потом.

Руки подрагивали, пока вскрыл конверт. Письмо было по-английски и по-русски. Одинаковый текст. Сообщалось, что Аркадий Львович Горовиц ушёл к праотцам три месяца назад, оставив всё свое имущество и денежные средства единственному законному сыну Яну. Слово "законному" почему-то царапнуло больше всего. А что, были и незаконные? Или это просто казенная формулировка? Подпись и контакты израильского адвоката по наследственным делам.

- Выброси, ба. Не надо мне это всё. Я сам заработаю и себе, и вам с мамой.

Комок в груди стал пульсировать. Слёзы потекли. Когда он плакал в последний раз? Когда вёз Тима в госпиталь. Но сейчас-то почему так больно? И откуда эти предательские слёзы? Янек стукнулся затылком об стену. Чуть легче теперь.

Мысли в голове металась с дикой скоростью. Он пытался поймать за хвост хоть одну. Всё это время отец о нем помнил. И все эти двадцать лет он оставался его единственным сыном.

Был ли хоть один шанс прожить эти двадцать лет по-другому? Зная, что он сын для своего отца. Вот такой же, как Татарин для дяди Димы. Такой же, как Серёга Матвеев для дяди Юры. Такой же, как Володины сыновья. И как Слонёнок для Акимова.

Сослагательного наклонения в жизни нет. Так всегда говорил Симонов. Это повторяли и все командиры Янека. Ни одну ситуацию не переиграешь. А "жопой все думать умеют".

Прапорщик Синегрибов, он же Кингконг, приговаривал: "Что батька хреном не заложил, то мы кулаками уже не вобьем!" Получается, что в том, каким он вырос, есть и отцовская часть. Пусть недолгая. И он её почти не помнит.