На самом деле, я благодарна тому злостному админу. Я, наконец, приняла свой возраст и перестала его стесняться. У меня начался роман с парнем намного моложе меня, и этот факт его вообще смущал. Дети, говорите правду, с ней живется гораздо спокойнее. Когда мне исполнилось пятьдесят, с удовольствием отыграв юбилейный концерт в «Крокусе», я рассказала об этом на телевидении. Моя жизнь наполнилась удивительной гармонией. Все отметили, что я выгляжу лучше, чем раньше. Возможно, так оно и есть, в голове у меня прояснилось, с возрастом я набрала пару, как выясняется, не лишних килограммов и перестала быть угловатой. Сбылось пророчество моих родственников – они всегда были уверены, что если я чуть поправлюсь, то обязательно стану красавицей.

Сексуальность – товар, который хорошо продается. Поэтому все, что хотят продать, пропитано сексом. Реклама кофе и колготок, прокладок и машин, лекарств и квартир, кондиционеров и цемента сладострастно шепчет, стонет, извивается и обещает запредельное наслаждение. Разве что не женится. Про популярную музыку я вообще молчу. Очень много секса витает в информационном пространстве.

Я даже перестала на это реагировать. Как в бане. Если в кино попадаются сексуальные сцены, я перематываю – мне скучно. Читать про это в художественной литературе – смешно.

Такое ощущение, что сплошь и рядом все вокруг сексуальные гиганты.

«Ra-Ra Rasputin, Russia’s greatest love mashine». На школьном выпускном вечере я пела песню «Бони М». В кудряшках и нежно-розовом платье. Ничтоже сумняшеся, не понимая слов – печатный текст в то время было не найти. Я его заучила на слух, как попугай. А что, музыка классная, что-то там про Распутина. Вся школа с удовольствием послушала и потанцевала. Учительницы английского языка на выпускном не было, исправить эту абракадабру никто не смог – остальные понимали не больше моего.

А что стоила знаменитая фраза, сказанная советской участницей телемоста Ленинград – Бостон. «В СССР секса нет!» На самом деле мы просто не употребляли это слово. Она была права. Наверное, это было плохо – мы пользовались только ненормативной лексикой, если нужно было говорить на эту тему, ведь секс, конечно, был. Реальный, разный и живой. Но его не было в медиапространстве, даже на эстраде, упаси бог, все было очень пристойно. Секс был дома, на хате у друзей, на даче, в подъезде, где угодно, потому что единственной проблемой было место, где им можно было заняться. Вопрос с жильем стоял остро. Поэтому все женились, это облегчало проблему «Где?». И еще секс был абсолютно естественной вещью, как дышать. Мы не сильно его обсуждали, поэтому и не сравнивали себя с кем-то.

Первой секс-бомбой, разнесшей информационное пространство Советского Союза в клочья, была итальянская певица Сабрина Салерно, или попросту Сабрина. Ее показали в передаче «Утренняя почта». Мне кажется, вся страна испытала шок от того, что такое бывает. Обтрепанные, короткие джинсовые шорты, разрезы на белой короткой футболке, сквозь которые была видна внушительная, колышущаяся в такт танцевальным движениям грудь, тонкая талия, чудесные каштановые волосы, глаза, губы, зубы, просто караул! Так вот как там у них! Мы тоже так хотим! «Она очень Sexy», – сказал кто-то. И это была небольшая, но революция. Мы стали употреблять это слово. Секс. Стали говорить о нем. С каждым годом все больше и больше.