Это же надо додуматься – засыпать пол толстым слоем лепестком роз с заднего двора Академии! Садовники как раз только полили цветы и влажные лепестки скользили почище банановых кожурок. Второй раз Баскольд опрокидывал меня на лопатки. И я начала справедливо подозревать, что делалось это неспроста.

Леплер подтвердил самые страшные подозрения. Прыгнул сверху как барс на антилопу, навалился всем весом и произнес, обдавая лицо запахом алкогольной бормотухи из нашего кафе:

– Дорогая! Я пришел слиться с тобой в танце страсти!

Вот тут я не выдержала! После общения с сестрами эмоции били через край, так, что мало не покажется, а тут еще ЭТО. Предположительное слияние то есть. Бешенство закипело в душе и вылилось на ближайший объект раздражения – на Баскольда. Я приподняла бедра и толкнула леплера так, что тот кувыркнулся через меня и ошарашенно приземлился за головой. Я осторожно встала, ногами разгребая лепестки, чтобы добраться до нормального, уже не скользкого пола и со злорадным удовольствием минут пятнадцать наблюдала, как встает Баскольд. С его сегодняшней координацией и равновесием подняться с груды убийственно скользких лепестков было ничуть не проще, чем полететь в космос на одних крыльях любви ко мне. Древние земные рыцари в своих тяжеленных доспехах – и то быстрее вставали. Наконец, леплер уяснил, что затея не только бесполезная, но и крайне травматичная и пополз. Встал, видимо, на кухне – на нее цветов не хватило.

– Ну я не понял, – опасливо приблизился ко мне Баскольд, усиленно шаркая по полу, чтобы не навернуться в очередной раз и скорчил обиженную мину. – Разве ты против?

– Я не против, – многозначительно произнесла я, давая парню возможность немного помучиться в ожидании продолжения. – Но и не за. И если ты еще раз позволишь себе коснуться меня без разрешения… Эмм… Встать не сможешь не из-за лепестков…

Баскольд погрустнел, пожал плечами и догадливо закончил:

– Из-за травм несовместимых с прямохождением?

– Ага! – радостно подтвердила я и постаралась немного поддержать почти безутешного из-за грядущего целибата парня. – Но я же не совсем тебе отказала. Просто отказала сегодня… А еще завтра, послезавтра… и так все ближайшие недели.

Баскольд немного порасстраивался, повозмущался, подарил мне новый комбинезон из люрекса и вроде бы согласился подождать.

Только напоследок проворчал:

– Вот с самого начала знал, что с тобой простых отношений не жди. Еще когда вызволял твои туфли из бального зала. Меня тогда так шандарахнуло проводом! Проводка сгорела, и разлетелась к чертям. Думал, до конца жизни буду танцевать нижний брейк. Ну да ладно. Значит, начнем проверять наши чувства…

И проверил… Мои чувства, порывы и… богатырскую силушуку тоже. Прямо на собственной несчастной тушке.

Шла я однажды мимо окон Царринды и вдруг увидела там знакомый силуэт. Конечно же, королева потока намеренно подвела парня к окну в тот самый момент, когда я прогуливалась во дворе корпуса. Мои привычки Царринда изучила давно. Так, на всякий случай. Каждый день часами пялилась на мои променады, иногда даже комментировала из окна. И вот, наконец-то наука ей пригодилась.

Баскольда я узнала сразу. А уж когда на ремни леплера упали лучи фонарей – и пряжки забликовали… стало ясно – ошибки быть не может.

Отец всегда в таких случаях говорил:

«Если из-за какого-то идиота у тебя на душе скребутся кошки – выскреби у идиота все на лице. Если ноет сердце из-за какого-то дурня – удар в грудную клетку вызовет у него боль посильнее. Если хочется выброситься в окно от злости на предательство, не жди понапрасну – выкидывай гада! Поверь, предатели – крайне летучий народец!»