– Так что я побежала искать здание городского совета, пока он еще оттуда не ушел, – продолжала Амая. – Постараюсь вернуться как можно скорее…

Девушка уже порвалась вставать со скамейки, но тут я, на чистом автомате, крепко схватила ее за руку и уставилась на нее остекленевшим взглядом.

– Эй, Милана, что случилось? – растерялась она, непонимающе глядя на меня.

– Не иди туда, – прошептала я севшим от волнения голосом.

– То есть?

– Не вздумай приближаться к нему. В лучшем случае тебя проигнорируют. В худшем… он в самом деле обратит на тебя внимание. И тогда… однозначно сделает с тобой что-то ужасное. За что ему никто ничего не сделает, а тебе никто не поможет.

– Да что ты такое говоришь? – опешила она, выкатив глаза.

– Говорю то, что знаю наверняка, – выпалила я, не отпуская ее руки. – Тот, о ком ты говоришь – никакой не «искренний добрый благодетель». Это лишь маска для толпы, чтобы та охотно платила ему налоги и исполняла приказы. А на самом деле за этой маской скрывается больной на всю голову садист с кучей комплексов, которые он компенсирует, причиняя боль тем, кто слабее его. Тем, кто не может защититься от него, ответить.

– Ну нет, слушай, ты что-то такое совсем странное говоришь…

– Знаешь, однажды у лорда Сарденбелла были гости, очень важные господа, от которых зависел благополучный исход кое-каких его делишек, – заговорила я, буквально вцепившись взглядом в ее растерянные глаза. – И один из них прилюдно пошутил над лордом. Так, что все присутствующие уловили оскорбительные нотки в этой шутке. Вот только не желая срывать выгодный союз, лорд проглотил это. Сделал вид, что и сам посмеялся, да и вообще не видит в шутке ничего такого. А уже ночью, когда гости уехали… он заперся со своей женой в ее покоях. Вместе со злым сторожевым псом. И больше часа натравливал собаку на собственную жену. Запугивал ее, а затем несколько раз спускал пса с цепи, с наслаждением наблюдая, как бедняжка убегает от взбешенной собаки, всеми силами стараясь спастись, защититься. И как она слезно умоляет о пощаде. Как растрепанная, избитая, искусанная стоит перед ним на коленях, говоря, что он великий лорд Сарденбелл, самый могущественный и самый непревзойденный. А после этого он насиловал ее, долго и жестоко. Так, чтобы ее лицо при этом было меньше чем в полуметре от привязанного пса, который продолжал лаять, скалясь на нее. Не слишком в характере истинно-доброго и благодушного правителя, от чистого сердца заботящегося о народе, не правда ли?

– Откуда ты это знаешь? – прошептала побледневшая Амая.

– Можно сказать, что я… была знакома с его женой. Даже видела синяки, которые он ей оставил.

Ее зрачки сузились, а руки мелко задрожали. Девушка ничего не ответила, но по ее взгляду мне стало ясно: она все поняла.

– Скажи, Амая, теперь мне не стоит объяснять, почему меня бросает в холодный пот от того, что сейчас я нахожусь с ним в одном городе, и физически не могу уехать сию же секунду?