Женщина лишь понимающе кивает, прощается и запирает за нами дверь.

Спину обжигает ее тяжелый заинтересованный взгляд сквозь опущенные жалюзи.

Внутри вскипает злость. Невероятно яркой, мощной волной она окатывает меня с ног до головы. Почему я все это терплю? Почему всегда чувствую себя виноватой?

- Если ты отказалась из-за меня, то не стоило, - Ярослав распахивает передо мной дверцу. – После клиники я бы доставил тебя прямо на «бал».

Его тихий голос сочится ядом презрения.

- Не беспокойся. Ты не нарушил моих планов, - стараюсь говорить ровно.

- Да? А мне показалось…

- Ты ошибся! – резко обрываю его.

Усаживаю Соню в кресло, игнорируя протянутую ладонь мужа. Показательно медленно пристегиваю ремни, даю Соне ее игрушку, водичку.

Ярослав ждет. Стоит мне закончить, как он распахивается для меня пассажирскую дверцу.

В удивлении вскидываю брови и одариваю бывшего красноречивым взглядом.

- Я поеду с Соней сзади, - говорю и быстро забираюсь на сиденье рядом с моей малышкой.

Отчетливо слышу, как сжимаются мощные челюсти и скрипят зубы. Но Ярослав молчит, практически бесшумно захлопывает пассажирскую дверцу, а потом дверцу назад и садится за руль.

- Скажи, здесь принято приглашать на ужин замужних женщин? – длинные пальцы с силой сжимают руль.

Ловлю в зеркале заднего вида обращенный на меня вспыхнувший взгляд карих глаз.

- Обычно нет, - пожимаю плечами. Возможно, слишком равнодушно. – Но мы с тобой отдельный случай.

Не заканчиваю мысль и отворачиваюсь к окну.

- Почему? – рычит Ярослав.

- Потому что эти люди, я уверена, сомневались в твоем существовании. Эти два года ты был для них чем-то вроде моего бреда. Они знали о тебе, качали головами, но за глаза считали меня врушкой.

- И тебя это устраивало, - констатирует он.

Бросаю быстрый взгляд вперед.

Мощные ладони до скрежета сжимают кожаный руль. Под смуглой бархатистой кожей вздуваются жгуты вен.

Сердце неожиданно замирает, дыхание сбивается. Как в плохих мелодрамах память услужливо подкидывает мне старые воспоминания того, как эти самые руки могут быть нежны. Ласкать мое тело, сжимать, гладить, доводить до исступления…

Щеки моментально вспыхивают. Словно взбесившаяся кровь разбегается по венам, стекает вниз, распаляет низ живота и промежность…

Сжимаю кулачки до боли! Только этого мне не хватало!

5. Глава 5

К Курску мы добираемся в вечерний час пик. Каждый светофор становится целым испытанием.

Моя малышка, привычная к автомобильной езде, уже сопит в своем креслице.

А я делаю вид, что увлеченно рассматриваю что-то в окне.

Перед глазами снова и снова встает встреча Сони и Ярослава.

Ком подкатывает к горлу, стоит вспомнить, как Соня протянула к отцу ручку, как сама пошла к совершенно незнакомому человеку.

Я не верю в родство душ, маленький ребенок не может чувствовать «родственника», кровь. Что там еще говорят в таких случаях? Но тогда как, как объяснить это?

Она ведь действительно ни к кому не идет, не дает себя трогать, даже умилительные слова от незнакомых людей в ее адрес способны расстроить или испугать дочь.

А он просто протянул руку и она…

- Приехали.

Вздрагиваю. За окном статичная картинка небольшой парковки и милого ухоженного сквера за ней. Когда мы уже успели припарковаться?

Перевожу взгляд на дочь – мой ангелок по-прежнему спит, мило причмокивая пухлыми губками.

Улыбаюсь ей.

Неожиданно волоски на теле приподнимаются, по нервам пробегает ток, оставляя легкие покалывания на кончиках пальцев. Сердце тревожно и волнительно разгоняется до ста ударов в минуту.

Поднимаю голову и встречаюсь со стремительно темнеющим взглядом напротив. Черный зрачок вспыхивает, поглощает радужку, вытесняя из нее все знакомое и понятное.