- Поэтому ты сбежала с моим братом? – он вздергивает брови. А взгляд превращается в расплавленную бездну.

- Я не сбегала с Николаем! – почти кричу. – Если бы ты хоть чуточку меня любил и переживал обо мне…

Карий взгляд вспыхивает раздражением и ненавистью. Что не нравится? Терпи!

- … то узнал бы, что я уехала на поезде одна в плацкартном вагоне. Всю ночь пролежала скрючившись от боли и полного опустошения на жесткой полке. А утром меня снимали с поезда сразу в машину скорой помощи. Так я и оказалась здесь! – пытаюсь выдернуть запястье из плена его руки и обрисовать пространство вокруг. – Меня просто вынесли и увезли в местную ЦРБ, а поезд поехал дальше.

Резко вдыхаю закончившийся в легких воздух. Жду ответа. Но его нет.

- Я ждала. Честно. С ужасом и где-то в самой глубине души с нетерпением ждала, что ты найдешь меня. Я знала, что ты не оставишь все просто так. Но ты оставил. Просто смирился с тем, что я ушла. Больная, потерявшая ребенка, раздавленная.

- Полина, я не терплю лжи, - говорит он ровно. Но взгляд.

Расплавленное золото вперемежку со злость и ненавистью опаляет меня. Заставляет давно разбитое сердце болеть вновь.

- Я не лгу, - почти кричу в отчаянье.

- А кто лжет? Мой брат? Который, в отличие от тебя, имел мужество признаться в том, что произошло!

Зло фыркаю, и тут же Ярослав встряхивает меня.

- Персонал клиники? Который сбился с ног и вызвал полицию, когда не смог найти тебя?

- Я имела право уйти! - отвечаю резко. - Я ушла глубокой ночью, когда ко мне никто не подошел за несколько часов.

- Ну вот опять! Опять врешь! У меня даже выписка осталась с твоими анализами, УЗИ, осмотром гинеколога…

- Бред! – качаю головой. – Никакой выписки быть не может!

- Хочешь сказать, что они обманули меня? Зачем им это?

- Не знаю. Но это ложь!

- А выписки со счета? Куда делись несколько десятков тысяч долларов? Странные покупки, переводы на непонятные счета, съем налички? – его взгляд горит праведным гневом. Чем больше я пытаюсь оправдаться, тем больше он злится.

Опускаю взгляд. На последний аргумент у меня нет ответа.

Нет, не так. У меня есть ответ и он очень весомый. Но я не могу! Просто не могу сказать! Ярослав и так считает меня лгуньей, воровкой, а это… Это просто выше моих сил. Пусть этот секрет и мой позор останутся со мной.

- Думай, что хочешь. Мне уже плевать, - дергаю руку.

- Значит, это я избегаю серьезных разговоров? – он не выпускает моей руки. Черный зрачок вспыхивает, поглощает радужку.

Раскрываю рот, хочу ответить что-то резкое, грубое. Но не могу. Застываю под этим стремительно темнеющим взглядом. В опасной темноте разливается ярость, та самая, которая пугает до дрожи.

- Значит, это я бегу от объяснений? Тогда давай сейчас и поставим точку в одном из споров, - он наклоняется ниже. Горячее злое дыхание опаляет мой висок.

От него волнами исходит напряжение. Воздух вокруг сгущается, становится вязким, тягучим, отказывается проникать в легкие.

Неуверенно киваю.

- Садись в машину, Полина, - произносит он низко, гортанно. Словно едва сдерживается.

Опять киваю.

Так и сажусь в его машину словно на автомате, под впечатлением абсолютно черных глаз.

Таким я видела у Ярослава только один единственный раз в своей… нашей совместной жизни. В день, когда он решил, что я изменила ему с младшим братом. Никакие аргументы, никакие слова не способны изменить его решение. Спорить бесполезно.

До онемения в пальчиках впиваюсь в ремень безопасности.

В полной тишине Ярослав выводит машину со стоянки. Напоследок бросаю взгляд на свою «ласточку» и с тоской думаю о том, во сколько мне влетит ремонт колеса или вообще покупка нового.