Сердце начинает часто-часто биться. Одно дело — пикироваться с Елизаветой Карловной наедине, совсем другое — стать мишенью для сливок общества.

А еще даже сквозь ткань платья я чувствую тепло ладони Марка, и больше всего хочется скинуть ее с себя. Но не могу.

— Никаких поцелуев и прочих вольностей, тем более секса, только деловые отношения, —  с ходу заявила я Вильману, когда мы начали обсуждать наш договор.

— Ты как себе это представляешь? — парировал тот. — Наедине все так и будет, но вот прилюдно придется изображать влюбленную пару. Не беспокойся, без нужды накидываться на тебя не стану.

И на том спасибо, Мистер Не Пропущу Ни Одной Юбки.

Завтра Марк улетает в столицу, чтобы заключить очередную сделку, а вот когда вернется, мы официально подпишем договор о том, что я ни монеточки не должна агрохолдингу «Вильман». Скорее бы.

Мы входим в огромный зал с высоким потолком, и я округляю глаза: да тут ведь человек тридцать! И все одеты как в фильмах — лучшие наряды и украшения. Я тут как куцый лопух среди аккуратно подстриженных фигурных кустов.

Перевожу взгляд левее и ловлю взглядом отвисающую челюсть свекровушки. Рядом с ней стоит зеленеющая Дарина.

Марк видит то же, что и я, злорадно улыбается и тащит меня через весь зал к матери.

— Добрый вечер, мама, — говорит он, не давая ей вставить и слова, — вы уже знакомы с Элиной.

— Имели честь, — недовольно поднимает подбородок Елизавета Карловна.

«Что это делает здесь?» — кричит весь ее вид.

— Извини, что не смог приехать в театр, дела, — разводит Марк руками, игнорируя ее недовольство.

А я еле сдерживаюсь: о как заливает-то! Знаю я его дела, ага.

— Хочу представить Элину как полагается. Итак... Мама, Элина — моя невеста, прошу любить и жаловать.

Я вижу, как напрягаются пальцы, которыми Дарина держит бокал с шампанским. Губы Елизаветы Карловны сжимаются в тонкую линию, а взгляд-бластер явно прожег бы во мне дыру, если б мог.

Я широко улыбаюсь и елейным голоском объясняю:

— Простите, что не сказала в театре, Марк хотел сделать это сам. Да, милый? — крепче сжимаю его локоть, мол, подыграй.

— Именно, — кивает жених и пафосно продолжает: — Я думал, у нас сегодня будет скромный семейный ужин, ты не предупредила о других гостях. Так даже лучше, больше людей узнают о нашем счастье. Сегодня же всем представлю мою Элиночку.

Элиночку? Фе. Чувствую себя так, словно меня обслюнявил соседский мопс.

Елизавету Карловну берет оторопь, и она в ужасе снова ведет по мне взглядом. Даже не знаю, что ей нравится больше — мой идеальный макияж или шедевральный наряд? О да, ее гости явно оценят!

— Мама, прости невоспитанного сына, — извиняется Марк, — представь нам твою очаровательную собеседницу.

— Марк, это Дарина Воронцова, — кислым, словно щи, голосом тянет Елизавета Карловна. — С Элиной они уже знакомы.

Мимо проплывает официант с подносом, и Марк ловким движением хватает оттуда два бокала, протягивая один мне.

— Тогда у меня два тоста. За знакомство и... за нас, — поднимает бокал в воздух мой жених, а за ним и я.

— За вас... — вторят ему мать с Дариной, натянуто улыбаясь.

Марку и говорить ничего не надо, я чувствую, как его распирает от удовольствия. Он однозначно счастлив, что все повернулось именно так.

Я тоже. Не будь здесь этой толпы, Елизавета Карловна и Дарина уже наперегонки играли бы в игру «Кто уколет Элину побольнее».

А еще... в пылу ненависти ко мне ни та ни другая, похоже, не заметили, каким заинтересованным взглядом Марк окинул Дарину.

Она ведь стопроцентно в его вкусе, это я выбиваюсь из стройных рядов его «котят». Да-да, слышала я, как он их всех зовет «котенок мой».