– Здравствуйте, – раздался голос медсестры, подвезшей кресло-каталку к кровати Джои. – Ну что, малыш, готов к фотосессии?

Роуз вместе с медсестрой помогли мальчику слезть с кровати и усадили его в кресло.

– Мне тоже идти? – спросила Роуз, отчаянно надеясь услышать «да».

– Нет, остальным лучше ждать здесь. Мы вернемся через пятнадцать минут. Отдохните. Можете налить себе чай или кофе. Ночь обещает быть длинной.

Прошло не больше минуты, как медсестра увезла Джои из палаты, и Роуз услышала спокойный, ровный голос Ксандера:

– Мне кажется, нам надо поговорить.

Она глубоко вздохнула. Настал момент истины. Одиннадцать долгих лет она хранила эту тайну. Увы, этот секрет было тем тяжелее раскрыть, чем больше времени проходило. Но теперь выбора нет. Роуз послушно кивнула и кинула на брата недвусмысленный взгляд. Крейг понял, что ему лучше уйти.

– Пойду выпью кофе, – недовольно проговорил брат. – Набери мне, если понадоблюсь.

С этими словами он исчез в коридоре.

И вот они снова вдвоем.

– Роуз, – начал было Ксандер, но голос его сорвался. Он почесал щеку, затем запустил руку в волосы. Взгляд карих глаз проникал ей в самое сердце. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Да, Ксандер, ты все правильно понял. Джои – твой сын.

Палата словно закружилась каруселью. Чтобы не упасть, Ксандер схватился за спинку больничной койки. Он хотел отдышаться, но никак не мог сделать это.

У него сын. Десятилетний мальчишка. И она ему ничего не сказала!

Роуз присела на угол кровати:

– Я узнала, что беременна, через неделю после твоего отъезда. Тебя ждало большое будущее. А я стояла на перепутье. И тогда я решила начать учебу, а там будь что будет.

– Но прошли не месяцы, прошли годы, Роуз, – тихо проговорил Ксандер с нескрываемой досадой в голосе.

– Я знаю. Сколько часов я провела в больнице с мамой, советовалась с ней. Эти разговоры отвлекали ее от лечения и грустных мыслей. Мы обсудили с ней все возможные варианты. Но я сразу решила сохранить ребенка. Он был единственным, что осталось от тебя. Мама уговаривала позвонить тебе. Она знала, что ей осталось немного, и переживала, как я буду одна. Ей казалось, ты женишься на мне, если узнаешь.

– Так бы и произошло.

Роуз повернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

– Знаю. Именно поэтому я и не сказала тебе.

Ксандеру потребовалось какое-то время, чтобы обдумать эти слова.

– Ты не хотела быть моей женой?

– Конечно, хотела. И я хотела поехать с тобой в Вашингтон, но, видимо, не судьба. Тебе не следовало жениться на мне из-за ребенка. Тебя ждала другая жизнь. Посмотри, сколько ты сделал за эти годы. У тебя бы не было этого, если бы ты женился на мне.

Ксандер хотел было возразить, но понял, что она права. Даже если Роуз переехала бы с ним в Вашингтон и им дали бы комнату в общежитии, закончить институт было бы непросто. Вся стипендия уходила бы не на книги, а на еду для ребенка, одежду и подгузники. Ему пришлось бы работать. Закончить институт, имея семью, он вряд ли смог бы.

– Ты дождалась, пока у тебя не будет выбора, – сказал он наконец. – Что ж, момент и впрямь подходящий. Скоро предвыборная кампания, через два дня выходит моя книга. Когда мне совсем ни к чему скандалы, я узнаю такое!

Он видел слезы в глазах Роуз и едва не потянулся к ней. Она утаила от него ребенка, но сделала это ради него. Пожертвовала мечтами и личной жизнью, чтобы самой воспитать Джои. Чтобы не ставить под угрозу карьеру Ксандера.

– Но это может остаться тайной, – проговорила Роуз сквозь слезы. – Журналисты ни за что не пронюхают.

– Возможно. По крайней мере, до окончания предвыборной кампании.