Но, выйдя из машины, Роуз увидела, что он последовал за ней. Черт, он слишком воспитан и внимателен.

– Тебе не обязательно идти со мной.

– Я знаю. – Оставив без внимания ее возражения, Ксандер взял Роуз под локоть и повел в сторону здания. – Ты слишком расстроена. Я провожу тебя внутрь.

С каждым шагом Роуз чувствовала, как в ее горле сжимается комок. Нет сомнений, что, лишь взглянув на Джои, Ксандер поймет всю правду. До четырех лет Джои был больше похож на ее сестру. Однако теперь он стал практически копией своего отца. Поэтому Роуз не всегда было легко смотреть на него. Те же русые волосы, те же большие золотисто-карие глаза. У Джои был мамин нос, мальчик был более худым, но во всем остальном он был точь-в-точь отец. И с годами это сходство становилось все очевиднее. Не успеешь моргнуть, как проявится крепкая мускулатура и упрямый подбородок.

В какой-то момент Роуз хотела остановиться и все ему рассказать. Казалось, увиливать уже нет смысла. Они вошли в отделение скорой медицинской помощи, переполненное людьми. Не лучшее место для откровений. Но тогда где лучшее? Нужно либо признаться ему во всем, либо убедить его ехать домой. И лучше сделать это здесь. По крайней мере, здесь слишком многолюдно, чтобы он убил ее на месте.

– Ксандер, – с опаской начала она у входа в педиатрическое отделение, – мне нужно тебе кое-что сказать.

– Прямо сейчас? – нахмурился в удивлении Ксандер. – Разве нам не надо к Джои?

– Надо, – ответила Роуз. Вот он, этот момент. Да, сейчас она скажет ему. Слова как будто сами просились на язык. – Но лучше мне пойти туда одной. Прошу тебя, поезжай домой. Уже поздно.

Ксандер нахмурился еще сильнее. Он словно искал в ее взгляде ответы.

– Роуз! – раздался мужской голос, и из двери терапевтического отделения вышел Крейг.

– Мы здесь, – ответил Ксандер.

Выражение на лице Крейга не оставляло сомнений в его отношении к ситуации. Что и говорить, Крейг никогда не жаловал Ксандера. Все эти годы брат был как отец для Джои. И ему было все равно, что это Роуз не сказала Ксандеру о беременности. Ведь тогда будущему политику пришлось бы забыть о карьере в Вашингтоне, жениться на ней и всю жизнь прозябать в Корнуолле. Это с таким-то потенциалом!

Но Крейга это не волновало. Вина Ксандера была для него несомненной. Еще бы, ведь Ксандер совратил его младшую сестру!

– Мы? – переспросил Крейг.

– Конечно, – ответил Ксандер как ни в чем не бывало. – Я не могу просто бросить Роуз у дверей, когда ее сын в беде.

– Ее сын! – ехидно буркнул брат, сделав упор на слове «ее».

Когда Роуз поймала на себе его взгляд, она хотела провалиться сквозь землю. Крейг догадался, что сестра не собирается открывать Ксандеру правду.

– Тихо, Крейг. Все хорошо. – Покорившись судьбе, Роуз взяла Ксандера под руку и повела вперед. – Где Джои?

Крейг указал в конец коридора.

– В четвертой палате, – сказал он и последовал за ними.

– Мама!

В секунду, когда Роуз увидела сына, все остальное будто перестало существовать. Она отпустила Ксандера и кинулась к кровати. Левая рука мальчика была перевязана.

Роуз аккуратно прижала его к себе, откинула мокрые волосы с его лба и поцеловала в лоб. Кожа Джои была бледной и влажной.

– Привет, сынок, как ты?

– Уже лучше, – ответил Джои, пытаясь улыбнуться. – Мне дали лекарства, и рука уже не болит. Но зато я не чувствую губ.

Роуз улыбнулась:

– Это не страшно. Рентген уже сделали?

– Нет, – вмешался Крейг. – Сказали, что через десять минут.

Роуз кивнула, не поворачиваясь. Она не хотела смотреть в лицо Ксандера. Не сейчас. Сейчас нужно сконцентрироваться на сыне и не думать ни о чем другом.