Если за что и было уважать Мэтью, так это за то, что его театр абсурда даже в зрителях не нуждался. В его голосе всегда были слышны веселые нотки, а по артериям бежала будто не кровь, а концентрат оптимизма. Сытые его выходками по горло, одногруппники быстро потеряли к нему интерес: начали доставать спальники, подготавливать стоянку к ночлежке. Увлеченные делом, под аккомпанемент зазывной песни Коулмана никто не услышал плеск воды, не придал значение всполошившемуся воронью. В один миг долину накрыла тишина, чтобы через несколько мгновений пасть под натиском оглушительного рева.

Огромный хвост с длинными кожаными наростами со свистом рассек воздух, едва не задев Мэтью. Острый шип на его конце пропахал несколько метров песчаника, прежде чем снова скрыться в озере, на поверхности которого показалась большая драконообразная голова, сплошь покрытая чешуйками болотного цвета. Линдворм, в чьи владения столь бесцеремонно вторглись чужаки, спешил защитить свою территорию и полакомиться дурачками, у которых не хватило ума держаться от его логова подальше.

Стремительный в воде, на суше он был неповоротлив, но это не мешало ему вселять животный страх одной лишь своей фигурой. Надбровные дуги, переходящие в наросты, казались подобием рогов. Из клыкастой пасти то и дело с шипением вырывался раздвоенный язык. Переваливаясь на задних лапах, единственной паре конечностей, он выбирался на берег, волоча за собой длинный змеиный хвост.

Бросившиеся врассыпную адепты ринулись к спасительной кромке леса, подальше от озера, лишь Коулман и Смолл остались на берегу, отрезанные от деревьев тушей чудовища. Линдворм, заметив легкую добычу, начал разворачиваться к ним, но тут в его длинную шею врезались несколько огненных сгустков. Это обычно медлительный Оливер пришел первым на выручку товарищей.

Рассвирепевший монстр разом забыл о своей недавней цели и бросился к Монтагью, поставившего теперь себя под удар. Фаерболы, посыпавшиеся на него с разных сторон, не наносили ему ощутимого вреда. Кингсли и Бевис наперерез бросились к Оливеру. Лишь сдвоенными силами у них вышло замедлить линдворма, корнями и ветками опутывая его лапы и мешая свободно двигаться. Но и этого было недостаточно.

Призвав на помощь ветер, Абби еще с двумя парнями пыталась изо всех сил оттолкнуть чудовище. Но это было равносильно тому, что в одиночку пытаться сдвинуть с места академию. Братья Кавендиш, оба талантливые водники, посылали ожившие волны, а схватив водным жгутом змея за хвост пытались оттянуть обратно в воду. Линдворм, почувствовавший сопротивление, взревел, вздымая столп брызг и выдыхая горячий пар из ноздрей. Вырвав свой хвост из цепкого захвата, он взметнул им и обрушил всю силу своего удара на ближайшие деревья, за одним из которых пряталась и Аббигейль.

Неподалеку, на суке одной из самых высоких елей нашло свое убежище еще одно чудище — черный дворовый кот. Наблюдая за разрастающимся сражением внизу, он не забывал заниматься своими кошачьими делами: вылизывать лапу, гонять блох и чесать за ушком. Шум и рев, заполнивший всю округу, ему, казалось, был безразличен.

Да и было бы на что ему обращать внимание! Как глупые маги огненными сгустками жгут плети, которые создают другие? Как ветер, призываемый одними, несет пыль и песок в глаза другим, мешая тем самым сконцентрироваться? Если бы кто спросил его, что он думает на этот счет, пожалуй, без сомнений он ответил: зрелищно, но совсем не эффективно. Вот только кота, разумеется, никто не спрашивал.