В голове снова бешеной чехардой заскакали стайки вопросов, которые я очень сильно возжелала ему задать. Особенно волновала тема прикосновений. К тому же, сон… Я отчетливо помнила все его детали, поэтому не составило труда узнать в одном из детей самого Рэта, а в невысоком мужчине, убежденно вещающем о никчемной природе каждой женщины, его отца - ундера Уркайского.

Таким непростительно жестоким и вызывающим отвращение я дядюшку Цвейга видела впервые. Определенно, теперешним сумасшедшим он нравился мне гораздо больше. Как можно столь цинично и бесчувственно обращаться с собственным ребенком? Сердце болезненно сжалось. Ничего удивительного, что несмотря на все привилегии и роскошь, стены этого огромного дома едва ли не чернели от пропитывающего их всеобщего несчастья.

Вновь замотавшись в одеяло, дабы не светить перед возможными свидетелями голыми ногами, вся погруженная в думы, я двинулась на выход. И всё же, что это было? «Кино» моего воспаленного подсознания, или очередные фокусы чужого мира? Вряд ли при всём богатстве своего воображения я могла бы породить столько примечательных деталей.

Чисто интуитивно я склонялась к мнению о том, что мне каким-то образом удалось подглядеть реальный эпизод из далекого детства Рэта. Но в таком случае, кто тогда тот второй мальчик?!

Если я надеялась вернуться в своё покинутое ранее гнездышко никем не замеченной, то мой план с треском провалился. Стоило только высунуть нос за порог чужой спальни, как дверь соседней комнаты распахнулась и я оказалась застигнута, считай, с поличным.

По выражению потрясения, застывшего на красивом породистом лица Хэйдена, сразу стало ясно - сюрприз для него неприятный. В глубине желтых глаз мелькнуло изрядно покоробившее меня то ли разочарование, то ли брезгливость. А скорее, всё вместе. Вдруг от мужчины повеяло таким обжигающим презрением, словно я продала родину. Причем сделала это за бесценок.

- Вот только не надо поспешных выводов, - не дожидаясь язвительных комментариев, первой подала голос.

Мириться с неозвученным, но совершенно точно вынесенным приговором, я не собиралась.

- Выводов? - делано удивился «принц».

- Именно. Мы не любовники. Меня привела сюда чрезвычайная ситуация, - хотелось сказать просто по-русски ЧП, но боюсь, на Притэе подобная аббревиатура в ходу не была.

Привалившись плечом к деревянному обналичнику, Хэйд изобразил заинтересованность. А то, что я так и осталась стоять на одну половину в коридоре, на другую - в спальне его брата, причем в скандальном виде и босая, его совершенно не смущало.

Я нахмурилась. Отчего-то в этом семействе очень любили ставить меня в щекотливые ситуации, а потом с любопытством наблюдать, как я из них выпутываюсь. Особенно поднаторел в сим виде «спорта» наш признанный красавчик, художник и поэт.

В большинстве случаев я на подобное даже и не думала обижаться, легко делая скидку на далекие от трепетных отношения между отцом и братьями. Жесткие, если не сказать жестокие пикировки - суровая обыденность особняка Уркайских. Пожалуй, можно даже сказать, что меня то они провоцировали скорее для вида. Без серьезного намеренья уколоть как можно больнее. В адрес же друг друга подобной лояльности никто не выказывал. Что откровенно удручало и, со временем, я стала пытаться эту ситуацию как-то изменить.

Хэйден данный порыв, по-моему, раскусил первым, после чего я часто стала замечать, как теплеют его хищные глаза каждый раз, едва мы с ним где-нибудь пересекаемся. А в общем-то он даже и не скрывал, что их новая приживалка ему симпатична. Я такое расположение ценила. И отвечала взаимностью. Поэтому произошедшую перемену принимать не хотела и не могла.