— Прошу к столу, - на этот раз Лизи вошла без стука.

В руках она несла прямоугольный стальной поднос с ручками, на руке висела свёрнутая аккуратно скатерть. Отставив поднос на край небольшого столика возле окна, она быстрыми, выверенными движениями застелила его персиковой тканью и сервировала стол не хуже ресторанного.

В небольшой глубокой тарелке плескался прозрачный суп с кусочками овощей, которые можно было пересчитать поштучно. Во второй тарелке обнаружился тост с мясом и парой кругляшей помидора. Больше не было ничего. Да, это безусловно было красиво, но мой желудок, видимо, получив от глаз полную информацию, заурчал.

— Прошу, - Лиза отставила стул, помогла мне присесть, и, по всей видимости, собиралась стоять позади меня, пока я ем.

— Лизи, ты свободна. Я хочу остаться одна.

— Но, я должна буду поменять тарелки! – голос, полный удивления за моей спиной явно противился моему желанию.

— У меня есть руки. Всё, иди, - настояла я.

Девушка медлила, даже пыталась «акать», но я повернулась и, приподняв бровь, как недавно делала перед зеркалом, зыркнула на нее. Она быстро поклонилась и вышла.

Суп оказался удручающе невкусным. Овощной отвар, с плавающим в нем картофелем и морковью. Мяса в этом бульоне точно не было. Да оно, похоже, даже рядом с кастрюлей не лежало.

Поджаренный белый хлеб с сухим, тонким, как стелька, слайсом говядины возможно было прожевать только благодаря тем самым помидорным кружкам – они хоть сколько-то давали сока.

Чашка чая без сахара и без любого намека на десерт оказалась самым вкусным из всего, что я здесь впервые испробовала. Терпкий, ароматный чай был моей слабостью. И, да, я пила его всегда без сахара, но вприкуску с конфетой или кусочком пастилы.

Выяснить, я одна в этом доме питаюсь, как пятилетний ребенок, или все, я решила попозже. Возможно, позавтракав, я сейчас не испытывала бы ощущения, что делила порцию на троих.

Не дождавшись Лизи, я исследовала комнату на наличие дверцы, за которой меня ждал туалет. Не найдя ничего в комнате, как и в своей памяти, аккуратно, стараясь не шуметь, я открыла дверь, и, глянув влево, ахнула: широкий коридор за ней, словно отражение нескольких зеркал, все длился и длился анфиладой залов.

Высокие потолки с лепниной, шелковые обои теплого зеленоватого оттенка с золотым тиснением, вазы с живыми цветами – всё это говорило… нет, это всё кричало о богатстве и успехе.

«Я живу в королевском дворце?» - пронеслось в голове, но тут же моментально память подкинула понимание, что это летний дом семьи. И больше ничего, кроме этого.

К моему счастью, справа я увидела окно и шагнула по ковру туда. Дверей рядом не нашлось, и, выглянув в тот же сад, что виден из моего окна, решила искать туалет левее.

Пройдя первый небольшой зал с единственной дверью на той же стороне, что и моя комната, я обнаружила, что дверь закрыта.

Пошла дальше, и каждая очередная дверь также, не отпиралась. Организм требовал уже присесть, и эта новая, видимо, подтормаживающая часть знания представила не унитаз, а высокий, похожий на вазу горшок. А ещё мне не представился туалет или какая-то отдельная комната. Я явно увидела этот горшок в своей комнате.

И стоящую рядом с ним Лизи.

— Не-ет, - протянула я, все сильнее сжимая бедра и торопясь найти выход из этого нескончаемого коридора.

Легкий, какой-то невесомый смешок впереди подарил надежду, что там я увижу Лизи, и она проводит меня в нужное место. Но выйдя в большой зал, я увидела дорогие диваны, столик между ними, и…

Сидящих на этих диванах женщин в легких, струящихся шифоном и кружевом платьях. И среди них была Диана. Красная, дышащая так, словно грудь ее стала кузнечными мехами. А ее смешной, похожий на мышиный, носик, так сильно поднялся вверх, что зубки видны были теперь еще сильнее.