А потому приходилось делать вид, будто не замечаю полных ненависти глаз работодательницы и трудиться, трудиться, трудиться. Стараясь не допустить ни единого промаха.

И это мне вполне удавалось вплоть до сегодняшнего дня.

В надежде, что мне все-таки удастся оказаться на рабочем месте раньше, чем в кафе войдет хозяйка, припёршаяся ни свет, ни заря незнамо с какого перепугу, я рванула к двери.

И нос к носу столкнулась с той, что преодолела полсотни метров от машины до входа, словно по воздуху. Потому как не может человек перемещаться так быстро! Даже, если бежит! А она не бежала. Дыхание оставалось ровным, лицо спокойным.

- Вот и все, Марго, - я услышала голос хозяйки кафе едва ли не в третий раз после приёма на работу, – ты профукала свое будущее, а потому – выметайся!

Я не понимала, о чем говорит эта женщина?! Даже если ей удалось каким-то образом узнать, что меня вчера бросил жених, то при чем тут моё будущее?! Разве я первая или последняя кого бросают? И разве то, что от тебя ушел мужчина, и есть конец жизни?!

- Вы не можете меня уволить просто так! – я возмутилась самодурством хозяйки. – За мною нет никаких нарушений!

- Не было, - горбоносая худышка одним пальчиком отодвинула рукав жакетика от Шанель. Взглянула на часики: - До сегодняшнего дня. Ты опоздала ровно на четыре с половиной минуты. А если помнишь условия подписанного тобой же договора, то опоздание более, чем на три минуты дает мне повод уволить нарушителя дисциплины без промедления.

Мы стояли у входа и я, чувствуя, как по лицу стекают струйки дождя, не понимала, почему лицо той, что только что оставила меня без работы, остается сухим. Подумала, что хозяйка оказалась под козырьком крыши. Удивилась тому, какие нелепые мысли теснятся в голове.

Пролепетала, не в силах оправдаться и возразить хоть что-то:

- Хорошо. Я только заберу свои вещи, - взялась за ручку двери.

- Стой! – взвизгнула женщина. – Не смей даже переступать мой порог! Я больше не в силах обонять вонь, источаемую твоим телом, жирная корова!

Я отлетела в сторону, словно меня ударили в грудь. Хозяйка рванула дверь на себя:

- Сейчас вышвырнут твои обноски! – бросила через плечо. – Конверт с деньгами будет в коробке. Ковен не должен обвинить меня в том, что я обрекла тебя на голодную смерть!

Я не знала, о чем говорит эта женщина? Какой-такой ковен? И что это такое? И с какой стати она назвала меня жирной коровой?!

Конечно, я с детства была полненькой. Бабушкина выпечка этому изрядно поспособствовала. Но мама и папа только посмеивались. Говорили, что лишние килограммы слетят с меня после первого же восхождения.

Восхождения, состояться которому не судилось.

С возрастом милая детская полнота преобразовалась в приятные женские выпуклости в тех местах, где им и положено быть. За фигурой анорексичной фотомодели я не гналась, на нарекания по поводу лишних килограммов от молодого человека – не жаловалась. От недостатка комплиментов посетителей мужского пола не страдала.

Так как же понимать эти оскорбительные слова?! И что значить «вонь, источаемая моим телом»? Я не злоупотребляла парфюмом. Тщательно следила за гигиеной. Моё тело никак не могло вонять! Что имела в виду эта крючконосая грымза?!

Додумать мысль я не успела.

Дверь, у которой я торчала на радость дождю и проезжающим мимо авто, словно норовящим обрызгать мелкой взвесью грязи из-под колёс, приоткрылась. Охранник, не покидая кафе, не произнося ни единого слова, протянул коробку, оказавшуюся на удивление тяжелой и выскользнувшей из моих рук.