- А почему бабушка не передала дар свей дочери? – недоумевала я, - моей маме?

- Потому что дочери и сыновья ведьм и магов всего-лишь промежуточное звено, - вздохнула Агнесс. – Только внучки и внуки могут освоить дар в полной мере, - добавила: - Конечно, при необходимой подготовке дети ведьм и магов тоже могут кое-чему научиться, но это не сопоставимо с полным раскрытием дара.

- Почему она сбежала? - я не стала уточнять, кого имею в виду, но Агнесс и без того поняла, что говорю о бабушке. – И что такого в том корешке мандрагоры, который хранится в буфете.

- Думаю, сегодня нас никто не побеспокоит, - ведьма указала на стулья вокруг стола. – Пока здесь нет представителей ковена, мы спокойно можем разместиться здесь, - села на стул, занимаемый ею вчерашним вечером. – Присоединяйся.

«Ну что же, можем, так можем», - подумала я и уселась на предложенное место напротив ведьмы.

- Мандрагора, - пробормотала Агнесс, - собственно, с неё все и началось.

Я слушала, показывая всем своим видом заинтересованность. И гостья продолжила:

- В один из дней бабка бабки твоей бабки, тогда еще молодая ведьма, собирала корешки и травы в дальнем лесу одного из миров. Она услышала крики и шум, доносившиеся из гущи леса, и юркнула в заросли подлеска. Увидела, как на поляну, посередине которой росла одинокая осина, неизвестные люди вытащили связанного по рукам и ногам мужчину.

Бабка бабки твоей бабки сразу поняла, что пленник – маг. Не самый сильный, но наделенный волшбой.

Как удалось людям изловить мага, как удалось пленить его, почему маг не уничтожил разбойников, она так и не поняла. Но лицо пленника было разбито, окровавленный рот не мог произнести нужное заклинание, а руки и ноги были связаны тонкими полосками из кожи мула, разорвать которые смог бы только очень сильный маг. А тот, кого разбойники тащили к осине, таковым не был.

Бабка бабки твоей бабки поняла, что задумали разбойники, когда увидела, как через ветвь дерева перебросили еще одну полосу кожи мула с петлей на конце. Наверное, люди хотели что-то получить от мага. Долго пытали его, но ничего не добившись и опасаясь мести, решили повесить, не зная, что убить мага не так-то просто.

Несчастного пленника раздели донага, сорвав окровавленные ошмётки того, что когда-то было рубахой и штанами. Подтащили к дереву. Всунули голову мага в петлю. Ухватились за другой конец полоски кожи и потянули на себя.

Маг трепыхался и извивался в петле, симулируя агонию.

Мучители ждали момента, когда его мочевой пузырь и кишечник освободятся от содержимого, что засвидетельствовало бы полное расслабление тела и смерть.

Висельник с радостью помочился, с трудом выдавил из себя крохотную какашку, и почувствовал, как вместе с мочой и калом на землю упало несколько капель его семени.

Разбойники казуса не заметили.

Зато это хорошо увидела бабка бабки твоей бабки, прячущаяся в кустах.

Разбойники не стали развязывать руки и ноги мага, которго только что, как они думали, лишили жизни. Петля соскользнула с ветки и свернулась змеёй на теле упавшего на землю. Постояв еще несколько минут, удостоверившись, что пленник мертв, плюнув напоследок на его тело, мучители скрылись в чаще леса.

Та, что наблюдала за ними, выждав еще какое-то время, выбралась из зарослей и подошла к телу мага.

- Развяжи меня, - прошептал тот, кого разбойники посчитали мёртвым. – Я не могу творить волшбу со спутанными руками.

- Да ты и с выбитыми зубами не сможешь произнести ни одного заклинания, - ведьма не торопилась выполнять просьбу.

- Ты произнесёшь, - решил за бабку бабки твоей бабки маг. – Только развяжи проклятые ремни.