– Хамна, как думаешь, он за месяц сможет поправиться?

Наемница пробурчала что-то невразумительное, явно придерживаясь политики не вмешиваться в дела Сейфуллаха и Арлинга. Регарди же вспомнил, о чем хотел спросить Аджухама:

– Что ты сказал капитану? Почему он вас выпустил?

– А, ты про это, – улыбнулся Сейфуллах, вспоминая явно приятный момент из прошлого. – Видел бы ты его лицо, когда я рассказал ему, что за важную фигуру он везет в Согдиану. Вся команда ломала голову, кто ты такой. Тебе велели предоставить лучшую каюту, охранять ценой собственной жизни, кормить, заботиться и выказывать всяческое уважение. Имана, конечно, трудно понять. Например, зачем ему понадобилось в таких трудных погодных условиях срочно пересаживаться на другой корабль? Да еще и всех своих людей с собой забирать. Мы с Хамной проверили – на «Золотом шамане» остался лишь экипаж да те пассажиры, которые к «Крепто Репоа» явно отношения не имеют. Керк приставил к тебе двух своих охранников, да их по счастливой случайности смыло в море. В общем, я о чем? На месте имана я бы уведомил капитана, что ты единственный наследник империи, которого император Седрик накануне своего столетнего юбилея затребовал ко двору. Иначе зачем нагнетать атмосферу и ненужное любопытство, заставляя команду прислуживать тебе, как богу? Поэтому я капитану все рассказал, взяв с него слово держать язык за зубами.

– И что именно ты ему рассказал? – спросил Арлинг, не ожидая услышать ничего хорошего. Он понял это хотя бы по тому, как напряглась Хамна. Ее дыхание слышалось громче всех, а сердце билось так громко, что порой он путал его удары с собственным. Наемнице, очевидно, не раз приходилось зашивать и обрабатывать раны, но Регарди чувствовал, что Хамна волновалась.

– Правду и немного лжи, – уверенно заявил Сейфуллах. – Ты ведь действительно последний наследник императора Седрика по линии его сестры. Все остальные мертвы, у них даже официальные могилки по вашим обычаям имеются. Дальше я немного приврал, но делу это не мешает. Я представился твоим сыном, Хамна стала твоей любимой женщиной, а эти, – Аджухам кивнул на учеников Тигра, которые слушали с большим интересом, – твоими любимыми слугами. По легенде ты все это время тайно жил в Самрии, а когда император призвал тебя ко двору, забрал с собой Хамну, меня и всех, кто тебе дорог. Знаю, знаю, ты, конечно, против, но, пожалуйста, не порти мое вранье, пока оно нас только выручало.

– Капитан поверил, – прошептала наемница, замерев с иглой над плечом Арлинга. – Но это просто сказка, небылица, легенда. Она ничего не значит.

Арлинг не знал, что сказать. Аджухам по возрасту мог быть его сыном. Присутствие Хамны и пятерых кучеяров нужно было как-то объяснять. Он и забыл, что отправлялся туда, где хитросплетения интриг и лжи составляли суть всего. Теперь было понятно, отчего так волновалась Хамна. На службе имана Регарди носил самые разные личины – и женатые в том числе. Но женщина в них всегда была выдумана, а сейчас Хамна-Акация стояла рядом.

– Да ты расслабься, – вмешался в его мысли Сейфуллах. – Близкие связи открывают много дверей, будет глупо, если в Согдиане все мы представимся твоими слугами. Хамна и я сможем повсюду тебя сопровождать, а изображать к нам любовь вовсе не требуется. У кучеяров не принято выражать чувства на показ, и многие это знают. Ты же почти кучеяр.

– Но в тебе нет ни капли драганской крови.

– Ерунда, – отмахнулся Аджухам. – Зато с такой легендой легче играть при согдианском дворе. Уверен, многие захотят со мной дружить. Как только мы найдем главного древнего, ты убьешь его, и пусть Согдария попробует выжить в том пожаре, что вспыхнет. Я постараюсь навести в Крепто Репоа и в их планах столько беспорядка, сколько смогу. Потом мы с тобой вернемся в Сикелию, где ты будешь заниматься чем хочешь. В Сикта-Иате осталось полно людей, которые меня поддерживают. Это мой город, и я его себе верну. А ты сможешь открыть там школу боевых искусств. Как тебе такое будущее? Ученики у тебя уже есть.