– Не закрывай, – пробормотал он. – Давай-ка найдём какую-то тень рядом, да не слишком близко.

– Вот уж ночка.

– Любишь ты провозглашать очевидные вещи, да? – сказал морпех и двинулся прочь от ворот.

Первый солдат беспомощно пожал плечами и поспешил вслед за ним.

Рваная Снасть долго и пристально смотрела на карту, которую положила в центре поля. Она выбрала спиральный расклад, которым прошла по всей Колоде Драконов и достигла последней карты, которая может означать высшую точку или озарение, в зависимости от того, как ляжет.

Спираль превратилась в колодец, тоннель, уводивший вниз, и на дне, которое казалось далёким и укрытым тенями, её ждало изображение Пса. Она чувствовала, что это гадание имеет значение прямо сейчас. Высокий дом Тени вмешался и бросил вызов игре Опоннов. Её глаза притягивала первая карта, которую чародейка поместила в самом начале спирали. Каменщик Высокого дома Смерти занимал скромное положение среди других карт, но сейчас выгравированная на дереве фигура приобрела вес и значение. Брат Солдата того же Дома, Каменщик был изображён как худой, седеющий мужчина, одетый в выцветшую кожу. Его могучие руки со вздувшимися жилами сжимали инструменты каменотёса, а вокруг поднимались грубо обработанные менгиры. Рваная Снасть обнаружила, что может различить на камнях полустёртые символы. Этого языка она не знала, но знаки походили на письмо Семи Городов. В Доме Смерти Каменщик был строителем курганов, воздвигателем камней, обещанием смерти не одной или нескольким, но многим особам. Язык на менгирах нёс послание, не предназначенное для неё: Каменщик вырезал эти слова для самого себя, а время сгладило резьбу – даже он сам казался выветренным, лицо было покрыто сетью трещин, серебристая борода поредела и спуталась. Такую роль принял человек, который когда-то работал с камнем, но потом перестал.

Это поле чародейка никак не могла понять. Расклад сбивал её с толку: словно началась совершенно новая игра и на сцену каждый миг поднимаются новые актёры. В центре спирали лежал Рыцарь Высокого дома Тьмы, противопоставленный равно началу и концу. Как и в прошлый раз, когда Колода открыла ей эту драконическую фигуру, что-то парило в чернильно-чёрном небе над Рыцарем, невидимое и неуловимое. Ей иногда даже казалось, что это тёмное бельмо на её собственных глазах.

Меч Рыцаря бросил чёрную, дымчатую прожилку в сторону Пса на вершине спирали, и в этот миг чародейка поняла его значение. В будущем лежало столкновение между Рыцарем и Высоким домом Тени. Эта мысль одновременно напугала Рваную Снасть и внушила ей облегчение – будет битва. Между этими Домами не будет союза. Редко можно было увидеть такую ясную и прямую связь между ними: при мысли о возможных разрушениях она похолодела от страха. Кровопролитие на таком высоком уровне силы вызовет отголоски, которые прокатятся по всему миру. Неизбежно пострадают люди. И эта мысль снова привела её к Каменщику из Высокого дома Смерти. Сердце Рваной Снасти гулко забилось в груди. Она сморгнула пот с глаз и с трудом несколько раз глубоко вздохнула.

– Кровь, – пробормотала она, – всегда течёт вниз.

Каменщик строит курган – он ведь служитель Смерти, в конце концов, – и он коснётся меня. Этот курган… мой? Может, нужно отступить? Оставить «Мостожогов» на произвол судьбы, сбежать от Тайшренна, сбежать от Империи?

Старые воспоминания, которые она подавляла уже почти два века, нахлынули, словно бурный поток. Эта картина потрясла её. Рваная Снасть снова шагала по грязным улочкам родной деревни – девочка, рожденная с Даром, девочка, которая увидела вооружённых всадников, скакавших, чтобы растоптать их тихую жизнь. Девочка, которая убежала от этого знания, никому не сказав ни слова, – и настала ночь, ночь криков и смерти.