Внизу равнину покрывали тела малазанских солдат – смятый ковёр из трупов. То тут, то там торчали мёртвые руки и ноги, на которых, как владыки, восседали во́роны. Солдаты, пережившие бойню, ошеломлённо бродили среди тел, искали павших товарищей. Рваная Снасть с болью смотрела на них.

– Они идут, – проговорил голос в дюжине футов слева от неё.

Она медленно обернулась. Чародей Локон лежал, распластавшись на груде опалённых доспехов, в его бритом черепе отражалось мутное небо. Волна колдовства уничтожила всё, что было у него ниже пояса. Розовые, вымазанные в грязи внутренности выпирали из-под грудной клетки, покрытые сетью высыхающих потёков. Слабая полутень магии выдавала усилие, которым он удерживал в себе жизнь.

– Я думала, ты погиб, – пробормотала Рваная Снасть.

– Сегодня мне везёт.

– Не похоже.

Локон захрипел, и из-под его сердца выплеснулась струйка тёмной, густой крови.

– Они идут, – повторил он. – Видишь их?

Чародейка обернулась к склону холма, и её светлые глаза сузились. Сюда приближались четверо солдат.

– Кто это?

Маг не ответил.

Рваная Снасть снова посмотрела на него и увидела, что он буравит её тяжёлым взглядом с силой, которую обретает тот, кому осталось жить считанные мгновенья.

– Думал, пропустишь волну через кишки, да? Ну, тоже, в общем, верный способ отсюда выбраться.

Его ответ её удивил.

– Показная грубость тебе не идёт, Снасть. Никогда не шла. – Он нахмурился и быстро заморгал; наверное, отгоняет тьму, подумала она. – Всегда есть риск узнать слишком много. Радуйся, что я тебя пощадил. – Он улыбнулся, показав залитые кровью зубы. – Думай о хорошем. Плоть слаба.

Она пристально посмотрела на него, удивляясь этой внезапной… человечности. Может быть, умирая, мы оставляем все привычные игры и всё напускное притворство пляски жизни. Может, она просто не готова увидеть, как в Локоне наконец проступил обычный смертный. Рваная Снасть разомкнула руки, которыми от ужаса до боли обхватила плечи, и нетвёрдо вздохнула.

– Ты прав. Не время для притворства, верно? Я тебя никогда не любила, Локон, но никогда и не сомневалась в твоей отваге – и не буду сомневаться. – Она критически его осмотрела, и в глубине души чародейка поразилась тому, что не вздрогнула от вида его ужасной раны. – Вряд ли даже искусства самого Тайшренна хватит, чтобы спасти тебя, Локон.

В его взгляде промелькнуло лукавство, и Локон расхохотался болезненным смехом.

– Девочка моя, – прохрипел он, – твоя наивность всё так же очаровательна.

– Да уж, конечно! – отрезала чародейка; ей было больно от того, что она купилась на его внезапную искренность. – Посмейся надо мной в последний раз, в память о старых временах.

– Ты не понимаешь…

– Уверен? Говоришь, что ещё не всё кончено. Ты настолько ненавидишь нашего Высшего мага, что ненависть позволит тебе вырваться из ледяной хватки Худа, так ведь? Отомстишь даже с того света?

– Ты ведь должна была уже понять, каков я есть. Всегда оставляю себе запасной выход.

– Ты даже ползти не можешь. Как ты собираешься до него добраться?

Маг облизал потрескавшиеся губы.

– Это часть сделки, – тихо проговорил он. – Выход сам придёт ко мне. Уже идёт.

Всё внутри неё тревожно сжалось. Сзади Рваная Снасть услышала хруст доспехов и позвякивание железа, звуки обрушились на неё, как холодный ветер. Она обернулась и увидела, что на вершину поднялись четверо солдат. Трое мужчин, одна женщина, их измазанные кровью и грязью лица были белы, как кость. Взгляд чародейки привлекла женщина, которая держалась чуть позади, словно неприятная мысль, а вот трое мужчин подошли ближе. Девушка была молодой, красивой, как сосулька, и казалась такой же тёплой на ощупь.