. Это стало предметом ожесточенной полемики, выразившейся в большом количестве газетных и журнальных статей и брошюр еще при жизни С. Ю. Витте. В этой полемике ему удалось одержать победу, но он так и не смог ответить на вопрос: направляясь в «Аквариум», неужели он не подозревал, что его гости затем пойдут дальше? Тогда зачем он повел их туда? Нельзя не признать, что своими плохо рассчитанными действиями С. Ю. Витте проложил дорогу безответственным решениям безобразовцев, следствием чего стала Русско-японская война. Это весьма убедительно показал в своих работах известный историк Б. А. Романов уже в советское время[30].

Назначение председателем Комитета министров С. Ю. Витте справедливо воспринял как опалу: формально высший административный пост в империи означал, однако, отсутствие соответствующих полномочий и ограничивал участие в политике. Разумеется, С. Ю. Витте не сдался, он попытался придать этому учреждению больший вес. Его активность нашла выражение в царском указе 12 декабря 1904 года, адресованном Комитету министров, о подготовке и приведении ряда реформ. Правда, среди них не оказалось обещания ввести законосовещательное представительство из депутатов, чего так хотело общество. Пункт, предусматривавший призыв выборных в состав Государственного совета, был вычеркнут в последний момент по настоянию великого князя Сергея Александровича и С. Ю. Витте, продолжавшего создавать иллюзию защиты прерогатив Николая II и выхватившего благодаря этому инициативу проведения реформ из рук министра внутренних дел П. Д. Святополк-Мирского. Тем не менее это было совсем не то, к чему С. Ю. Витте стремился. По-настоящему он оживился с началом Первой русской революции.

После событий 9 января 1905 года, на фоне растерянности властей, председатель Комитета министров действовал особенно энергично, он часто и активно выступал на различных совещаниях с предложениями реформ – осторожных по содержанию, но предполагающих в будущем важные перемены. С. Ю. Витте никогда не был либералом, поэтому его интерес к учреждению народного представительства выглядит несколько неожиданным. Почему же все-таки он оказался в 1905 году не на стороне защитников неограниченного самодержавия? Ответ, по всей вероятности, прост: сановник связывал интересы своей будущей карьеры не с защитой «устоев», а с изменением политического строя. Революционное движение и тем более призыв выборных от народа, по его расчету, требовали от правительства невиданного единства перед лицом общества, то есть выстраивания единой и сильной линии из всех министров в противостоянии оппозиции, чего должен был добиваться настоящий полновластный глава кабинета, а не церемониальный председатель аморфного Комитета министров. Разумеется, в кресле лидера такого правительства С. Ю. Витте видел себя.

Эти представления оформились у него в первой половине 1905 года, когда власть нащупывала контуры необходимой политической реформы, решала вопрос о возможных вариантах призыва выборных от населения и одновременно вела дискуссию о формах правительственного объединения. С. Ю. Витте уловил тогда основную тенденцию: чем сильнее революционное движение и его давление на власть, тем растеряннее она выглядит и тем больше аргументов появляется у него лично, чтобы выступить за создание нового, по типу парламентского кабинета, правительства с собой во главе и тем спасти положение. Но реализация замысла прервалась на лето 1905 года, когда велись переговоры с Японией. Это объясняет, почему успех в Портсмуте был особенно важен для С. Ю. Витте: только успех на дипломатическом поприще открывал для него путь политического продвижения вверх.