Лис помнил свои ощущения, когда его самого приложили этой дрянью. Восприятие ещё какое-то время работало, а вот физика отказала практически мгновенно. Тоже самое происходило сейчас с нападавшим. Его то ли от неожиданности, то ли от испуга расширенные зрачки ещё пытались что-то уловить, а тело уже начало оседать на пол. Звякнул о бетон выпавший из рук клинок. Мгновением позже слух уловил падение ещё одного тела. Фарш как стоял, так и рухнул навзничь, так и не дойдя до лестницы. Его горло пересекала тёмная полоса. В быстро сгущающихся сумерках её природу определить было сложно, но с продолжением жизни эта полоса явно была не совместима.

От стремительно исчезнувшего напряжения Лиса повело в сторону, он пошатнулся и едва не выпустил из рук автомат, но на ногах устоял. Эти черти оказались стремительнее, чем его самые смелые предположения. «Добро пожаловать в Улей»! – отозвалось откуда-то изнутри. Быстро сгустившаяся темнота мешала ориентации в пространстве. Или это потемнело в глазах от переутомления? Хрен был абсолютно не слаще редьки, Лис почти ничего не видел. Но фонарь включать было опасно, он не знал сколько боевиков пожаловало в заброшенный недострой. Теперь он был абсолютно уверен, что никого в живых они оставлять не собираются, даже если завладеют этим чёртовым накопителем. Это там, в стабе, они были вынуждены торговаться. Как ни крути, какими бы они ни были навороченными бойцами, против стаба с его охраной они тягаться не могли. Зато тут они, как рыба в воде, здесь их ничто не сдерживает. Ни о каких сделках тут даже речи идти не будет, чем меньше народу касается их дел, тем спокойнее будет их сон.

Лис ничего не увидел и не услышал, он скорее почувствовал чьё-то присутствие прямо перед собой на лестнице. Он поспешно отпрянул, но это не помогло. В следующий момент в грудь что-то ударило с такой силой, будто в темноте скрывался добрый богатырский конь. Причём добрый, не в смысле добряк, а в смысле огромный, тренированный и неистовый. Лиса снесло словно пушинку. Он позорно шлёпнулся на пятую точку, преодолев метра три в стиле пикирующего бомбардировщика. По груди расплылось пятно жгучей боли, не смотря на компенсаторы бронежилета. Пятой точке тоже досталось, на полу валялось много различного хлама, контакт с которым не обещал приятных ощущений. К своему стыду, Лис только сейчас, когда кольнуло, вспомнил об эфирном зрении. Перед ним высветился золотистый абрис прущей на него человеческой фигуры. Из-за падения Лиса сектор поражения сместился и стал неудобным, и нападающий спешил исправить ситуацию. В следующий раз жилет Лиса мог не спасти, и он вновь выкинул руку с кольцом вперёд. Невидимая леска снова натянулась. Лису не была известна пробивная мощь трофейного девайса, но альтернативы сейчас просто не было. Он очень надеялся, что выпущенный им снаряд с паралитиком не застрянет в боевой амуниции нападавшего и угодит в ничем не защищённое место. Надежны его и в этот раз оправдались. Внезапно лишённое подвижности тело со всего маха грузно рухнуло неподалёку. Инерция, вдруг вспомнив про свои обязанности, тоже приложила к нему свои усилия, попытавшись перевалить тело через центр собственной оси, но потом вдруг решила, что это дело абсолютно не женское и бросила начатое на половине пути. Противнику пришлось застыть в позе из категории нелепых, но ему с данный момент на это было совершенно фиолетово.

Лис с трудом поднялся. Грудь жгло, и воздух, капризничая, отказывался наполнять лёгкие. Его скрутило от недостатка кислорода, но останавливаться сейчас было непозволительной роскошью. Он переступил через тело с угасающей аурой и, изо всех сил сдерживая накатывающий кашель, осторожно побрёл вниз. В виду изменившегося физического состояния бегство по тросу им уже не рассматривалось. Пришлось, напрягая эфирное зрение, сканировать окружающее пространство и продираться сквозь темноту на первый этаж к окнам, ведущим на пустырь. Оставаться в здании, ставшем теперь ловушкой, было опасно.