Он с большим трудом и со второй попытки уперся коленом в землю и смог приподняться. Только с его посильной помощью мне удалось спустить его по лестнице вниз и оставить под первой ступенькой.

Рана была в левом боку, но из-за плотно сидящей черной одежды я не могла разглядеть, насколько плохо бело его положение. Но крови – море. Стащив с кровати мой единственный матрас, я уложила раненого вместо отодвинутого в сторону обеденного стола и принесла с таким трудом собранную аптечку.

– У меня нет лекарств против заражения крови, – разрыдалась я от страха, что кто-то вроде белоглазого мог умереть в моем доме. Я же потом проблем не оберусь. – Ну же, не теряй сознание. Может, позовешь кого-нибудь на помощь магией?

Но вместо этого белоглазый потерял сознание, открыв мне обзор на рану, которую удерживал до сих пор вдруг ослабевшей рукой.

Вытащив из-под ремня куртку, я задрала всю верхнюю одежду выше пупка и как смогла обработала рану. Местные бинты были чистыми, но вряд ли стерильными. Я хорошо помнила то добро, которое этот человек сделал мне, когда я только-только прибыла в столицу, а потому не могла оставить его умирать.

А ведь его кто-то ранил. Кто-то его преследовал? Схватив ведро и лопату, я накинула на плечи теплое пальто, взятое из родного города, и кинулась на улицу.

Не было ничего удивительного, что кто-то вроде белоглазого смог пройти защитную магию стоимостью четыре золотых, но вот возможности его преследователя были мне неизвестны. Раз уж неизвестный смог ранить белоглазого, что он, вероятно, очень силен.

Кровь я обнаружила только под дверью и на двери. Лопатой кинув окровавленный снег в ведро и чистым снегом отмыв от крови испачканную дверь, я вернулась внутрь и закрыла дверь на все имеющиеся замки. И все же было странно, что в шаге от двери и далее крови не было, словно преследователь ранил белоглазого именно около моей двери, а не где-то еще.

Оставив ведро с лопатой у входа подпирать дверь, я сняла пальто и, растирая замерзшие от снега пальцы, подошла к печи. Нужно было подбросить еще несколько поленьев, ведь метель влетела в открытую дверь, и тепло мигом ушло из глиняной землянки.

14. 14 от 24.02

***

Вокруг раны наросла белая чешуя. Белоглазый был драконом, о которых мне много раз приходилось слышать за проведенные в этом мире семь месяцев, но еще ни разу не доводилось видеть. Драконам было запрещено обращаться в местах большого скопления людей, а по малым – я не ходила.

Два дня белоглазый не подавал признаки жизни, а его преследователь – признаки существования. Второе радовало, а вот первое вынуждало нервничать. Но белоглазый дышал ровно, глубоко и спокойно. Как стихла метель, я даже сбегала к мяснику, чтобы было из чего белоглазому суп сварить. Дракон же не будет травкой питаться, верно?

Спала я эти два дня урывками, на пальто, рядом. Все боялась, что помрет, так и не очнувшись. Я ведь даже его имени не знала. Кому тело возвращать?

Осматривая белоглазого в который раз, я не могла не сделать неутешительный вывод: он в коме. Пускай рана в боку выглядела серьезной, но не настолько, чтобы два дня не подавать никаких признаков жизни. Но почему он впал в кому из-за раны на боку? Он был отравлен?

Вариант с отравлением я не рассматривала, и подозрение привело меня в ужас. Мне же нужно было сразу к лекарю бежать, а не укладывать его на матрас! А если белоглазый на самом деле отравлен, а я в течение двух дней лишала его надлежащего лечения?

Сделав новую перевязку, я не выдержала.

– Вы же дракон. Почему у вас так все плохо с регенерацией? Больны чем-то?