Арксион молниеносно оказывается рядом, словно так все и было изначально задумано. Ловким и неуловимым жестом обхватывает меня за талию. Настойчиво тянет на себя, вынуждая обнять его за шею.

На миг оказываюсь у ректора на руках. Волосы наэлектризованным облаком взлетают вокруг моей головы. Тянутся к грану ректору.

Ректор шумно вдыхает и резко задерживает дыхание. Я ощущаю, как гулко его сердце делает удары, словно стучит в мою грудь. И в тот же миг Арксион уже ставит меня на ноги, и быстро делает два шага в сторону. Принимает независимый вид: будто просто мимо шел, смотрит – курсант в капсуле, не может выбраться, помог, и пошел дальше по своим делам.

– Ну, если ты в порядке, то соблюдать покой для тебя не составит труда, – голос Киана нарушает тишину.

Я моргаю.

– Покой? – переспрашиваю недоуменно.

Медик кивает:

– Пару дней. Минимум. И… – он запинается, как будто не хочет говорить, но Киан бросает на него ледяной взгляд, и тот все же произносит: – И никаких эмирийских препаратов. А потом мы пока постараемся найти те лекарства, что тебе подходят.

Я удивленно хмурюсь, но киваю.

Арксиону, видимо, этого кажется недостаточно. Он качает головой и озвучивает новые требования:

– Юля! Теперь любая медицинская процедура – будь то что-то серьезное или просто принять новую витаминку – должна проходить под моим контролем.

Я пытаюсь понять, шутит он или нет, но натыкаюсь на его очень серьезный взгляд, и понимаю: не шутит.

– Или моим! – Добавляет Киан, словно припечатывает.

Похоже, спорить с ними сейчас – себе дороже. Потом я как-нибудь наверняка что-то придумаю, что можно сделать, чтобы избежать такого тотального контроля.

К счастью, мне дают быстро улизнуть из медлока, сосредотачиваются на обсуждении каких-то загадочных непонятных моих “показателей”, а про меня все трое – алиллуйя! – забывают.

И я выскальзываю сначала в коридор, стараясь оставаться незаметной, а потом и на улицу.

Оказавшись снаружи медблока, в очередной раз поражаюсь, как все до мелочей продумано на кампусе академии. Даже забываешь о том, что мы находимся внутри огромного, размером с город, космического шаттла.

Но сейчас выглядит все так, словно на кампус опускается ночь. Купол над студенческим городком становится прозрачным. И я, задрав голову, завороженно наблюдаю за скоплениями миллиардов звезд. Они так близко, что кажется, стоит подняться к “крыше” над кампусом – и они будут совсем рядом, дотянуться рукой смогу.

Здесь и сейчас мне кажется, что я на своем месте, и это место – самое лучшее во Вселенной! Сердце заходится от восторга.

Внезапно в голове мысль мелькает, что мое восхищение моментом и тревожное предчувствие счастья – уж не ректоров ли заслуга?

Машинально касаюсь запястья, трогаю комм. Пальцы нежно скользят по его гладкой и теплой поверхности. Он кажется частью меня. Я так к нему привыкла всего за день, что уже не представляю, как это, если его не будет?

Он – надежная связь между мной и ректорами. Эта мысль одновременно и успокаивает, и заставляет нервничать. Кусаю нервно губы, вспоминая, как мужчины на меня смотрели. Прокручиваю в голове нашу короткую встречу раз за разом, раскладываю на составляющие. Пытаюсь понять причину, почему они взяли надо мной персональное кураторство?

25. Глава 20

Направляюсь к своему корпусу. Лелею внутри себя надежду оказаться в теплой постели, натянуть одеяло и вычеркнуть этот день из памяти. Забыть обо всем, вычеркнуть сегодняшний день из памяти, а завтра – начать разбираться, что к чему.

Но не успеваю сделать и пары шагов, как комм оживает знакомыми голосами моих приятельниц, чьими стараниями я оказалась в медблоке.