“Состояние стабилизировано. Показатели остаются критически низкими. Истощение энергорезерва”

Шерз! Шерз!!!

Вылетаю в коридор.

Сердце глухо бьется в груди, требуя одного – добраться до медблока. Быстро! Сейчас!

Злюсь ли я? Да! Сто раз Да!

Но теперь уже не на Арксиона, а на себя. Какого Шерза не рванул сразу к ней? Что из себя строил? Да, знаю, я – так себе ректор, но сейчас мне на это наплевать!
Я не просил себе этой работы. Назначили – терпите!

Я же привык действовать на инстинктах, я – воин, а не шерзов ректор! И сейчас срабатывают отработанные до автоматизма военные привычки: быстро реагировать на опасность, защитить, спасти.

По крайней мере, я себе так это объясняю. Что к любому бы так дернулся, торопился бы все равно. Но тороплюсь к ней.

Ненавижу это делать! Каждый шаг – это контроль. Каждое движение – рассчитано. В бою нет места спонтанности, нет места эмоциям. Они мешают видеть картину целиком, отвлекают от сути.

Но сейчас я влетаю в медблок так, будто за мной гонится крейсер Вальгарры. Двери разъезжаются передо мной с легким шипением.

Прохожу внутрь, сканирую помещение взглядом. Но вижу только ее. В облаке рыжих локонов, разметавшихся по подушке.

Юля.

Лежит в капсуле. Глаза закрыты, лицо бледное, на коже проступает испарина. Яркие кудри оттеняют белизну кожи. Не дают отвести взгляд. Словно гиперновая звезда.

Рыжая.

Грудь вздымается ровно, дыхание стабильное, хоть и слабое.

Рядом с ее капсулой — Арксион. Естественно.

Он стоит, скрестив руки, но я вижу, как напряжены его плечи. Он не смотрит на меня. Взгляд прикован к монитору над капсулой, где бегут строки медицинских данных.

Я подхожу ближе. Медик в белоснежном форменном комбинезоне поворачивается ко мне и чуть склоняет голову в приветствие:

– Гран ректор!

Киваю нетерпеливо. Мне не до взаимных расшаркиваний и приветствий.

— Докладывай, – коротко требую.

Медик бросает короткий взгляд на Арксиона, но тот молчит, как будто даже не слышит нас.

— Состояние стабилизировано. Острая реакция организма на вирусную инфекцию, осложненную истощением энерго–резерва.

Я резко сжимаю челюсть.

— Переведи, что это значит.

Медик моргает, но быстро исправляется:

— Она слишком ослабла. Иммунная система не адаптирована к нашей среде, а стрессовые нагрузки и физическое истощение усугубили состояние.

— Какие стрессовые нагрузки?

— Учебные испытания, ментальное давление, физическая перегрузка, недостаток отдыха…

— Кто-то воздействовал на нее пси-атакой?

Я не просто так задаю этот вопрос . Слишком хорошо помню последний урок Сарны.

Медик смотрит в свой терминал, пролистывая данные.

— Следов глубокого ментального вмешательства нет, но психоэмоциональный фон нестабилен, энергорезерв не восполняется.

Я сжимаю кулаки.

— В каком она состоянии сейчас?

— Капсула восстанавливает баланс, но…

Медик колеблется, и это бесит меня больше всего. Рычу практически:

— Но что?

Он выдыхает, переводя взгляд на монитор.

— Ее показатели нестабильны. Организм Землянки работает не так, как у эмирийцев.

— То есть?

— Я… не уверен. Это не просто усталость или нехватка энергии. Ее резерв не восполняется так, как должен.

— Что это значит? – хмурюсь.

Медик пожимает плечами.

— Не могу сказать с уверенностью. Мы никогда не изучали землян на таком уровне. Их физиология отличается. Может, это просто естественная реакция на адаптацию. А может – что-то другое.

Я резко поворачиваю голову к Арксу.

— Ты понимаешь, что с ней? – спрашиваю, просто лишь бы что-то сказать ему. Непривычно видеть его таким молчаливым и напряженным.

— Меня спрашиваешь или себя? – откликается он мне в тон.