Какие же у нее губы – упругие, крупные, четко очерченные – будто по контуру обвели тонким светло-коричневым карандашом. И цвет – кремово-розоватый – добавлял сладости этим губам. Так, что не оторваться.

Но все-таки оторвался. И завис под ее затуманенным взглядом из-под роскошных длинных темных ресниц. Подарок, который сделала Павлу Эля, становился с каждым днем, с каждой минутой, с каждой секундой все ценнее.

– Паша? – тихо и хрипло прошептала она. Легко коснулась его щеки ладонью. – Все в порядке?

Он мотнул головой.

– Нет. Я все никак не могу привыкнуть, какая ты красивая.

Ее сумасшедше-целовальные губы тронула легкая и красивая улыбка.

– Я просто голая. А ты – нет.

Женские пальцы потянули край его футболки, которую он тут же сам сдернул через голову. И снова принялся целовать лежащую под ним на кровати девушку.

Одним из пунктов его плана на сегодняшний день – наверное, это был пункт номер один – значился оргазм Клео. И не из серии «Ты успела?». Нет-нет, такое дело нельзя пускать на самотек. Если у девушки первый раз – никуда она не успеет на твоей «карусели». Не тот случай. И к делу надо подступать другим образом. И другим местом.

Павел Тихий и в самом деле считал себя неплохим знатоком женской анатомии. И как следствие – того, как сделать девушке приятно. Вопрос лишь в том, что не каждый раз хотелось стараться. И не с каждой. Чаще всего проще было пустить дело на самотек и ограничиться вопросом «Ты успела?». Ответ был обычно положительный. А дознаваться, правду ли ему сказали, Паше обычно совершенно не хотелось. В постели можно обойтись и без дознавания.

Но сейчас вопрос был принципиальный. И на самотек это дело отпускать никак нельзя. Прямой и точный оргазм Клео – вот его цель. Вопрос лишь в том, какими средствами этого добиться.

Он с упоением целовал девушку, чувствовал ее ответ, дрожь ее обнаженного тела под собой и… И не мог прекратить целовать. Надо было уже переходить к поцелуям хотя бы ниже губ, а Павел не мог оторваться. Такие сладкие. Как заговоренные.

Но он снова все же смог оторваться. И снова завис на ее затуманенном взгляде. На ее вспухших губа – нижнюю она сейчас прикусила, и край белых зубов над прикушенной губой выглядел невероятно красиво и дико заводил. Как заводила темная россыпь кудрявых волос на белой подушке.

– Я снова красивая? – прошептала Клео.

Он медленно кивнул.

– Думаю, тебе надо снять штаны. Полегчает.

– Думаю, мне надо начинать тебя целовать ниже.

Она судорожно вздохнула. А штаны Павел и в самом деле снял. Полегчало не то, чтобы очень сильно.

Идеальный изгиб – то место, где начинается крутой взлет небольшой, но дерзкой упругой груди. И оторваться от этого места тоже невозможно. Невозможно же. Только водить губами, только чувствовать, как начинается этот идеальный изгиб. Который венчается сладкой вишней тугого соска.

Да что же она такая сладкая вся?! И как он вчера этого не распробовал, не разглядел?!

Но, может, и правда, к лучшему, что был под анестезией вчера. Зато сегодня… сегодня…

Ее сосок перекатывался в его рту, как самая сладкая конфета. И такими же сладкими были ее тихие стоны. А Павел понял, что единственный путь, который сегодня сработает, который идеально подойдет – это пальцы. Оральные методы удовлетворения оставим для другого раза. Сегодня Павлу надо видеть ее лицо. Надо целовать эти искусанные губы. Надо видеть, как трепещут ее ресницы. Слышать у самого уха, как она часто дышит и как тихо стонет.

Он снова прижался губами к ее губам и скользнул ладонью по упругому животу. Обвел ямку пупка, потом чуть ниже, огладил изгиб стройного бедра. И снова всей ладонью вверх и замер. Самыми кончиками пальцев касаясь границы гладкого лобка.