8. 6
Пакет с «кексами» был доставлен Борису Хворостову вовремя. Мне не пришлось прятать его в кустах у своего дома: Хворостов ужинал в доме Джона Саманти. У меня были ключи доступа как от дома Лефаров, так и от дома Саманти, поэтому я спокойно вошла в холл, тихо опустила рюкзак на пол и на носочках прошла к гостиной.
— Тебе она нравится?— улыбался Борис.
— Ты знаешь, брак — это риск для меня и Сары. Я не хотел бы посвящать в наши дела ни одну хемани или гамони. Достаточно Басила в нашей семье,— задумчиво произнес Джон.— Но до сорока лет все равно нужно заключить брак, так почему не с той, которая понравилась, и пока есть шанс ее выиграть?
— Вы хорошо знакомы?
— Она моя пациентка…
Джон подумывал о подаче заявки на торги. Его с Сарой родители умерли, поэтому разрешения на брак спрашивать было не у кого. Заявку он мог подать на любую: база невест всегда полна.
Мне стало грустно. Не оттого, что мой Джон обретет жену, ведь он давно уже живет один, а потому, что тогда мы станем меньше видеться. И неизвестно, как сложатся его отношения с женой, будет ли он доверять не человеку. И буду ли доверять ей я… Но это событие все равно настанет, а мне придется примириться.
Я с тоской улыбнулась, вспомнив наш с Джоном разговор несколько лет назад, когда он вез меня из медцентра Тазира домой…
…— А вы заключите со мной брачное соглашение, когда я вырасту?
— Нет, Саша. Я не смогу,— улыбнулся он.
— Не хотите иметь жену — уродину?— расстроилась я, скосив глаза на горбинку своего носа.
— Саша,— ласково коснулся моей щеки Джон,— ты вовсе не уродина. Твой носик хорошо заживает. Лицо скоро станет обычного цвета…
— Но я страшная, так все говорят… и эти пятна на коже…
— Милые веснушки,— любуясь, ответил он.
Я смотрела на себя в отражение окна и не могла поверить, что когда-нибудь смогу быть хоть чуточку красивее.
— И люди не заключают брачные соглашения друг с другом,— проговорил Джон.
— Никогда-никогда?
— Только если это повторный брак или после сорока, и то с разрешения высшего совета. Это один из законов хомони.
— Но ведь я знаю много таких семей из Кана…
— Тех, кто прилетел с Земли?— улыбнулся Джон.— Законы хомони строги, но уже сложившиеся семьи никто не разбивал. Хомони проповедуют ценность семьи. А вот новые браки люди могут заключать только с местными народами. Помнишь, я рассказывал о мутации, об обновлении крови, новой здоровой наследственности…
Я кивнула. Ничего страшного в хемани и гамони не видела. Никто из их мальчиков не называл меня уродиной, по крайней мере, они молчали, но внимание обращали совсем на других девочек.
— И все же вы мне нравитесь больше остальных,— заметила я.
— Но я гораздо старше тебя,— признательно улыбнулся Джон.— А тебя еще выберет достойный мужчина, может, даже твоего возраста.
— Но я не хочу мужчину своего возраста,— задумчиво сказала я.
— Это уж как получится, тут мы не вольны выбирать…
— И разве это свобода? Если мы не можем выбрать того, с кем нам жить?
— Резонный вопрос, но у меня нет ответа.
— Я отвечу: выбор есть, но только у сильных. И больше всего у мужчин. Даже вы можете выбрать себе жену…
— Но не из хомони… А они такие красотки,— улыбнулся Джон…
Я мельком взглянула на себя в зеркало напротив входа в гостиную и улыбнулась воспоминаниям о своей наивности. Да, я уже не страшненькая девчонка со смешными «рожками» на голове. Мне почти семнадцать. Кто бы что ни говорил о моей внешности раньше и сейчас, мои истинные задатки уже неплохо проявлялись. Я не высокая, но стройная. Длинная шея, высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра, подтянутые ягодицы, стройные ноги, тонкие пальцы рук… Длинные прямые рыжие волосы, большие зеленые глаза — цвета редкие в альянсе. Потому что все рыжие и светловолосые люди, объединяясь в браки с местными, давали темноволосое потомство: от темно-русого, каштанового, темно-коричневого до черного. Поэтому молодых женщин с рыжими волосами можно было пересчитать по пальцам. И все же я не была красавицей хомони.