— Дик, уже утро, — тихо позвала она. — Мы готовы приступить к занятиям. Думаю, лучше нам тренироваться до завтрака, чтобы наработать хороший аппетит. Но ты, разумеется, можешь поесть, мы всё приготовим. Что ты хочешь на завтрак?

— Яду. Желательно, быстродействующего. Можно без сахара.

— Я попрошу Каппу поискать в хозяйстве, но боюсь, это займет время, — всё так же заботливо и приветливо пообещала Лина. — До этого ничего не хочешь съесть? Просто, пока будешь ждать?

— Зачем в таком случае тратить еду? — невесело усмехнулся Дик, продолжая смотреть в потолок.

— Ты жалеешь, что согласился на эту затею с орденом?

Он неопределенно качнул головой к плечу:

— Не в том дело. Орден — это забавно, и действительно неплохая идея. Но так тяжело… Боюсь, не хватит сил, ни на ваше обучение, ни на что другое. И на завтрак, тоже. Думаю, к обеду соберусь встать, выползу на кухню, съем что-нибудь и заползу обратно в нору или уйду гулять. Но какой в этом смысл? Полагаю, мой последний дракон на том свете чувствует себя сейчас намного лучше.

— Вчера мне не показалось, что ты так уж бессилен, — строже заметила Лина. — Ты всего лишь боишься начинать новое дело, потому что рыцарская честь заставит тебя довести его до конца. А ты не чувствуешь в себе достаточно сил на это, вот и не хочешь даже пальцем пошевелить.

Только, поздно. Ты уже начал, согласившись вчера с Гошкиной теорией несклоняемого ордена. Никаких сверхусилий от тебя и не требуется. Ты уже не спишь и говорить можешь, я сама слышала, не отрицай!

Можешь и не вставать, если не хочешь, не забывай, ты в отпуске. Вдвоем с Гошкой мы в качестве разминки передвинем твою кровать к окну, чтобы ты видел нас и говорил, что делать.

А можешь лежать во дворе, там такой удобный гамак… там солнышко… — соблазнительно мурлыкала Лина. — Но если хочешь, мы его сразу перевесим в тень. И если удары и треск деревянных мечей тебе над головой будут мешать, мы можем изучать первые приемы совсем тихо. Замедленно, или просто на пальцах. Знаешь, как фехтуют на школьных уроках, прячась за партой, чтобы никто не заметил?

— Откуда мне знать? — Дик наконец повернул голову и посмотрел на Лину с легкой иронией. — В наших школах ведь не учился. У меня были частные учителя, сначала в замке, потом среди лесных принцесс…

Это забавно, только если смотреть отсюда, через столько лет. Всё, что у людей называется каникулами — летний отдых в кругу семьи или в гостях у добрых "крестных", для меня как раз было время тяжелой работы, когда меня терзали науками и хорошими манерами.

Уже гораздо позже, некоторые эпизоды самообразования шли веселее. А так, опасные дороги и битвы, являлись как раз отдыхом от учебы, то есть жизнью или каникулами. Тем более, в пути, как правило, было лето, а зимой… Впрочем, у них тоже вечное лето. Поэтому "крестные" считали каникулами именно то время, когда жил у них.

— Наверное, оттого все так любят читать и слушать о твоих приключениях, — тонко заметила Лина. — В них есть дух летней свободы! Все дети это ценят! Так что ты выбрал? Если скажешь, чтобы тебя оставили в покое, я уйду. Мы будем ждать, сколько скажешь.

— Шантажистка! — со смехом выдохнул Дик. — Ладно, встану, только для того, чтобы посмотреть этот твой бесшумный урок. Вода есть?

— В солнечной бочке уже нагрелась, а в кране — прямо из родника, — ледяная, ж-жуть! Выбирай. А завтрак…

— Позже. Если заработаем, как ты сказала.

Лина весело кивнув, соскочила с окна, Дик пошел умываться. Вскоре, без куртки, в белой рубашке, он появился во дворе и забрался в гамак, натянутый в саду. Гамак в ширину мог вместить троих панголинов. Дик вытянулся по диагонали и снова лениво заложил руки за голову.