— Постой…

Девушка резко повернулась и не слишком дружелюбно буркнула:

— Ну, чего тебе нужно?
— Ты не могла бы поговорить со мной?
— Я?! — удивление её было так велико, что она, как мне показалось, даже растерялась: — Я?! Поговорить с тобой?! О чём?
— Обо всём… Я ничего не помню после болезни, понимаешь? Я даже не знаю, кто ты и почему на меня все злятся!

Она смотрела мне в лицо, возможно, стараясь понять, правду ли я говорю. А возможно, просто размышляя, что и как лучше сказать. Но уходить уже не торопилась. Через минуту подошла к сену, села со мной рядом и сказала:

— Что ж, давай поговорим, сестрица.

3. Глава 2

Имя моё – Алуна. Я покатала его на языке, чуть нараспев произнесла – Алу-у-уна… Странно, конечно, непривычно. 

Сестру звали Лита. Сперва она нервничала и не верила, что я не помню даже таких деталей, как её и своё имя. Потом немного успокоилась и заговорила. Я периодически задавала вопросы. Иногда она раздражалась, многого просто не могла объяснить, но в целом всё обстояло не слишком приятно для меня.

Магия в мире умирала. Шестнадцать лет назад, когда Лита была ещё ребёнком, ну и Алуна тоже, в мире была какая-то магическая война. До этих мест она не дотянулась, хотя нападения нежити бывали и здесь. А потом всё кончилось. Рыцарь Ночи запечатал портал своей магией.

Что за рыцарь Ночи, что за портал, ответить она не смогла – как говорили взрослые, так она и запомнила. Сама Лита оказалась не слишком образованной деревенской девушкой. Давно, ещё в хорошие времена, она два года училась в сельской школе, знала грамоту. Но на школу больше не хватало ресурсов – теперь никого не учат. Школы, говорят, остались только в городах. И доступны они богачам и сангам.

— Санги – это кто? Это – маги?
— Санги? Нет, санги – это высокородные, вот, как твоя мамаша была. Только она замуж вышла и стала такой же, как моя мать, а не санги.

Лута рассказывала охотно, чувствовалось, что ей приятно это превосходство в сведениях надо мной. Хотя по её речи я видела, что многого она не понимает сама, а многое её просто не заботит. В деревне особо не интересуются абстрактными знаниями.

Санга – значит высокородный. Моя мать санги. Забавно. Может быть именно из-за этого такая неприязнь к девочке? Я всё ещё с трудом осознавала, что это не просто о чужом ребёнке разговор, а обо мне самой. 

Магия была столь распространённой, что ей владели и купцы, и селяне. Пусть они, допустим, не могли сжечь лес, такое под силу было только боевому магу, которых обучало государство и которые ценились даже во времена изобилия магии, но магия грела и светила, магия двигала ткацкие станки и переносила с места на место людей и вещи.

Речь Литы была неграмотной. Странно, что я это понимала. Если задуматься, язык совсем не похож на русский. Что-то значительно более мелодичное и мягкое, с большим количеством букв «м», «л» и кучей гласных. Если отвлечься от темы беседы, то даже бранные слова кажутся напевными.

Раньше в деревне чуть не каждый пятый был магом. На магии держалось всё, вся жизнь, производство вещей и еды, здоровье людей и развлечения. Мне сложно было представить, как это. Но для себя, внутри, я попыталась вообразить, что в моём мире пропало электричество. Думаю, это стало бы глобальной катастрофой. Так и здесь. Привычный мир рухнул, пищу теперь нужно было добывать не магией, а трудом, одежду – так же, лечились люди теперь травами, а не колдовством, а на развлечения в деревне просто не хватало времени.

И на этом фоне осталось некоторое количество людей, способных пользоваться остатками магии. Их очень-очень мало, их дар – слаб и непостоянен. Каждого из них проверяют и самых лучших забирают на службу государству.