Я, сделав озабоченное выражение лица, почесала нос. Надо было как-то обозначить серьезность момента, чтобы не разочаровывать Сашу. А он закончил свою речь торжественно:

– Вот, Петрович и велел бежать к тебе и все рассказать. Сказал, что Алексеевна должна, мол, знать об этом факте. – И его рука потянулась за очередным пирогом.

Я стала его благодарить. И в своих выражениях, надо сказать не поскупилась. В общем, дала понять, что информация очень важная и интересная. Довольный Саша встал, дожевывая на ходу пирог, и проговорил не очень внятно из-за того, что рот его был занят этим самым пирогом.

– Ну, я тогда пошел. А то, мужики ждут. – И протянул мне руку для пожатия.

Я крепко, по-мужски пожала его протянутую ладонь. Потом, спохватившись, торопливо проговорила:

– Погоди… Возьми пирогов, мужиков угостишь.

Быстро завернула угощение в пакет и протянула Саше. Сдержанно поблагодарив, он, наконец вышел за двери. А я схватилась за телефон. Звонила я, конечно, Игорю. Сообщив ему о находке, задумчиво проговорила:

– Надо бы Степанова известить. Но, мне хочется сначала самой поглядеть на эту машину.

В трубке телефона на другом конце повисло молчание. Потом, раздалось сдержанное покашливанье и голос Игоря произнес:

– А что ты там хочешь обнаружить? Машина сгорела. Понятно, что кто-то следы заметает.

Ответа на его вопрос я и сама толком не знала. Понимала только, что мне зачем-то это было нужно. Чтобы что-то ответить, я пробурчала:

– Так вот… Может эти самые следы и хочу поискать, которые заметают. Может, не все еще успели замести… Ладно, давай до завтра. Я сейчас в баню, и спать. Утро вечера мудренее.

Простившись с Игорем, я закрыла на ключ все двери, и отправилась в баню. Уже лежа в кровати в темной спальне, я подумала, что все равно, надо посмотреть, что там с этой машиной. На этом все мои раздумья и закончились, и я провалилась в сон.

Снилось мне невесть что. Какие-то собаки, крысы, непонятные рожи и погони. В общем, когда прозвенел будильник, я открыла глаза, и с облегчением поняла, что это был сон. Быстро вскочила, сбегала в душ. Оделась, собрала передачку в больницу для Сергеича, схватила ключи и вышла на улицу.

Было еще очень рано. Солнце еще не встало, и тяжелые ленты серого тумана, напоминающие слоистый пирог, ползли со стороны реки. Судя по всему, моросящий дождик «снегоед», как назвал его Игорь, шел всю ночь. Потому что, снега уже почти совсем не осталось. По крайней мере, на открытых участках его не было. Река шумела надсадно, преодолевая ледяные оковы зимы, стараясь взломать их и вырваться на свободу. Я плюхнулась в машину, подождала пока она немного прогреется, и аккуратно вырулила в открытые ворота с территории корабля.

Доехав до развилки дорог, откуда был поворот к дому Игоря, я слегка притормозила. И через мгновение, вывернув руль вправо, поехала в сторону старого карьера. Не могу сказать, что это было каким-то взвешенным решением. Скорее, это можно было назвать минутным порывом. Упряма я была до невозможности. И уж, коли, мне чего втемяшивалось в голову, избавиться от этого не было никакой возможности. А тратить время на споры, приводить веские аргументы (к слову сказать, которых у меня и вовсе не было), не было у меня ни малейшего желания. Времени еще было вполне достаточно. Мы особо никуда не опаздывали, поэтому я решила, что вполне успею все как следует осмотреть. Если ничего не обнаружу, то и сообщать о своей поездке незачем. А если обнаружу… Короче, война план покажет.

Я доехала до места, где накатанная щебеночная дорога заканчивалась. Дальше шла старая дорога на карьер, уже порядком заросшая молодыми деревцами и кустарником акации. По рассказам Саши, именно здесь он оставил машину, и отправился дальше пешком. Развернув сой автомобиль, я вышла, и вскоре увидела следы КамАЗа. Не раздумывая долго, отправилась по заросшей дороге в сторону заброшенного карьера.