— Ну, теперь можешь поспать! — улыбнулся дед, когда я пристегнулась без напоминания.

Теперь уж я знаю, что он за фрукт! Нет, лётчик!

Ах, если бы я могла проспать эту дорогу, то была бы самым счастливым человеком на свете! Но я видела все своими округлившимися от страха глазами — Найл вылетел на побережье и гнал свой внедорожник по темной одноколейке серпантина на бешеной скорости. К счастью, нам не встретилось ни одной встречной машины, но если бы, то тогда… Я бы уже не писала этих строк. Как я не описалась от страха, не знаю… А влила я в себя всю бутылку из-за килограмма сахара, засыпанного в мою булку! Какая сумасшедшая согласилась выйти за него замуж! У бабки точно тараканы на пенсии взбесились! Он вообще видит, куда едет?

Я зажмурилась — это было единственное средство сохранить сердце целым, потому что его рвало на части. Меня прилично укачало, но со съеденной булкой я все же не рассталась.

— Скоро будем на месте, — успокаивал меня Найл.

Да мне не надо скоро! Я та русская, которая не любит быстрой езды ночью по краю пропасти! У нас в вашем возрасте, мистер Бойд, дома сидят или в лучшем случае на дачу по обочине едут со скоростью пятьдесят километров в час. А вы на краю могилы со скоростью света решили посоперничать! Вы, может, туда спешите, а я на кладбище пока что не хочу!

— Найл, я не сказала вам, что боюсь скорости…

— Я еду ниже установленного предела, но могу сбавить, если тебе страшно… На дружелюбном острове дороги не дружат с гонками. Тут часто приходится сдавать назад, чтобы разъехаться со встречной машиной. Нам повезло ехать ночью… Смотри, тридцать миль ограничение, а я еду всего лишь двадцать пять…

Предела нет моему удивлению… У страха глаза велики, но я же своими глазами видела знак с цифрой сорок пять… И это не километры, это мили! Или опешивший мозг практикуется в умножении циферок?

— Думаешь, мне самому не страшно ехать ночью? Страшно! Но уже хочется доехать.

А уж как мне-то хочется! Доехать и рухнуть в кровать, даже если это простая циновка с занавеской вместо одеяла!

— Я и внуку не сказал, что встречаю тебя так поздно, именно потому, что Харт считает меня и плохим летчиком, и плохим водителем. Я вообще ему про тебя не сказал. Будет сюрприз.

Внуку сюрприз? О, нет… Не нужно мне рождественской магии в действии!

— Он живет с вами? — спросила я почти шепотом, потому что в горле противно запершило, хотя я давно смыла в живот последние хлебные крошки!

Живот, правда, тоже сжался, но это из-за очередного слепого поворота. Буду надеяться на неправоту этого Харта и зрячесть моего водителя! Но он без очков! В его возрасте… Внук?

— Нет, конечно. Я живу один. Как иначе я скрыл бы от него твой приезд и вообще всю затею с книгой.

— А зачем было скрывать? Я про книгу…

Сердце предательски билось о самые зубы! Что это за монстр такой, этот внук?

— Ну, для начала… Да ладно, как я уже сказал, полез бы с непрошенной помощью, потому что в силу юношеского максимализма считает меня немощным стариком. А у него сейчас на ферме рождественский аврал ещё тот. И я не имею права срывать его с острова. С Большого. Я был у него сегодня. Пришлось соврать, что улетел засветло. Впрочем, так и планировал сначала… Не люблю врать, но тут ложь во спасение. Этот мальчик считает себя кругом мне обязанным, и не только мне. Это военное воспитание. Служить своей стране, забыв о себе. Терпеть не могу муштру, но что поделать… Меня не спрашивали, когда его воспитывали.

— Он военный? — голос мой звучал по-прежнему тихо.

Хотя бы для моих собственных ушей. Или я оглохла в самолёте?