— Кошка, только измени в видео мое имя.

— Ты сама его изменила: ты теперь Джулия!

О, да…

— До встречи, Джулия! — сказал на прощание мистер Бойд. — У тебя теперь есть багаж, но крем от солнца все равно не покупай. Я закупился на год, а сам на пляже практически не бываю, все для тебя.

— Хорошо…

Мне действительно стало хорошо — хоть по поводу пропущенного самолета мама может не нервничать. Я позвонила ей ещё из поезда сообщить, что у меня теперь есть место в багаже. Это сообщение привело в восторг и Илону. Ее даже больше, чем маму…

— У меня есть чемодан нормального размера и нормальные шмотки.

— Мои ненормальные?

— Твои… — Кошка ласково замурлыкала, чтобы не сильно меня обидеть. — Не для курорта…

— Я не на курорт еду. Я еду работать, — отчеканила я.

— Так… Мне нужен еще один бложик. Теперь про одежду… Поехали домой и соберем тебе чемодан! Нормальный! — повторила она со смехом.

Добрым, но мне отчего-то не захотелось улыбнуться в ответ.

— Что ты делаешь? — почти что взревела я.

Тигрицей! Потому что Илона вкатила в комнату огромный чемодан. Может, и не самый огромный, но раза в три больше моей скромной ручной клади.

— Я в командировку, а не переезжаю на Гавайи на ПМЖ! — уже не знала я, как угомонить разошедшуюся подругу.

В лишней, гостевой, комнате шкаф до отказа был набит женскими нарядами. Я все понимаю: блогерша не может показываться перед камерой в одном и том же наряде чаще, чем раз в… Не в год даже, а в столетие! Но мне не нужно даже недельки: два купальника, двое шортиков, сарафанчик, хлопковая кофточка с длинным рукавом и — все! Весь мой скромный гардеробчик умещается в узелочек сестрицы Алёнушки.

— Мне больше не надо!

— Больше, может, и не надо, но лучше — точно нужно. Не спорь!

Да кто бы с ней спорил! Мои аккуратненькие темненькие бровки могли приклеиться к середине лба — и все бесполезно. Кошка всегда считала себя умнее. Ну, а я думала, что я красивее… Но мою красоту никто не замечал, а на нее всегда оборачивались и подходили знакомиться так, будто меня вообще рядом не стояло. Но я не обижалась: парни парнями, но у нас было много других общих интересов. До её переезда в Москву, а потом — после замужества — отношения плавно сошли на нет, но в мои нечастые визиты в столицу нашей Родины Кошка пыталась облизать меня на манер своей родственницы их царства фауны.

— Илона, я же не восемнадцатилетняя умная целка, которая берёт кредит, чтобы на распродаже прикупить брендового шмотья и пойти в закрытый клуб цеплять папика… Ты меня подставляешь! Они же сразу поймут, что это всё не моё…

— Они?

Я зажмурилась. С языка сорвалось. Оговорка по Фрейду? Или просто выплеск адреналина.

— Ну… Я, наверное, увижусь там ещё с кем-нибудь за два месяца. Илона, не издевайся!

Я не только глаза закрыла, но и гештальт — призналась, что я хуже… Хуже держу равновесие на социальной лестнице. Может, Илона и от всей своей широкой души желает мне добра, но это медвежья услуга, не более того. Что там у Жванецкого было: фраки отдельно, лица отдельно. Так и у меня… На Кошке любые шмотки смотрелись органично — она была кошкой по жизни. Королевой, другими словами. И окружающие это чувствовали и тянулись к ней. А я… Так, на правах подружки венценосной особы…

— Слушай сюдЫ, — Илона даже взяла меня за плечи, оставив чемодан у бедра. — Золушка не могла пойти на бал в платье замарашки и надела чужое, но принц полюбил её за душу и доброту. Ты тоже не можешь мозолить людям глаза своим тряпьем с Апрашки.

Она назвала знаменитый питерский блошиный рынок, и меня передернуло. Мои вещи стоили половину моих гонораров, но, конечно, с нарядами из бутиков и рядом не стояли.