Римляне здесь тоже покорили все Средиземноморье, но ход этих завоеваний и имена выдающихся римлян были совсем другими. Две главные религии моего мира, христианство и ислам, вообще не появились. Вместо них мы имеем митраизм, одинизм и сотеризм, последняя – это египетско-эллинский синтез, основанный тем пламенным египетским пророком, которого его последователи называли греческим словом «сотер», или «спаситель».

И все же античная история следовала тем же общим курсом, что и в моем мире, хотя акторы и носили другие имена. Римская империя тоже распалась, хотя это падение отличалось в деталях: в Риме правил гуннский император, а в Антиохии – готский.

Как раз после падения Римской империи начались существенные различия. В моем мире примерно девятьсот лет назад произошло возрождение в области образования, за которым последовала научная революция, начавшаяся четыре столетия спустя. В вашей истории возрождение образования случилось столетиями позже, а научной революции считай что и не было. Компас и парусные корабли с полным оснащением не изобрели, поэтому Северная Америка (я имею в виду Гесперию) была открыта и заселена по северному маршруту, через Исландию, и медленнее, чем в моем мире. В отсутствие ружей, которые тоже не изобрели, коренные индейцы не были сметены с лица земли вторжением европейцев, удержали свои земли и постепенно научились кузнечному и ткацкому делу, ремеслу хлеборобов и тому подобному. Теперь большинство европейских поселений ассимилировались, хотя в правящих семьях абенаков и мохеганов часто встречаются голубоглазые, и они все еще называют себя Свен или Эрик.

Я хотел бы добраться до работ Аристотеля, чтобы увидеть, какое воздействие я оказал на него, и попробовать связать этот эффект с последующим курсом истории. По ссылкам в некоторых работах этой библиотеки я сделал вывод, что многие из его писаний дошли до нынешних времен, хотя заглавия казались отличными от тех, что выжили в моем мире. Единственными наличными примерами его писаний в библиотеке были три эссе: «О справедливости», «Об образовании» и «О страстях и гневе». Ни в одном из них мое влияние не было заметно.

Я просмотрел большую часть собрания сашима, когда нашел ключ, который искал. Это был иберийский перевод «Жизней великих философов», некоего Диомеда из Мазаки. Я никогда не слышал о Диомеде в истории литературы моего мира, возможно, его там не существовало. Как бы то ни было, но в его книге имеется длинная глава об Аристотеле, в которой есть такой фрагмент:

Итак, Аристотель во время своего пребывания в Митилене был прилежным учеником в естественных науках. Он планировал, согласно Тимотею, ряд работ, в которых бы исправил ошибки Эмпедокла, Демокрита и других своих предшественников. Но после того, как он переместился в Македонию и занялся образованием Александра, однажды перед ним предстал путешественник Сандос из Палиботры, знатный индийский философ.

Индиец высмеял попытки Аристотеля в научных исследованиях, говоря, что в его стране эти исследования ушли далеко вперед по сравнению со всеми усилиями эллинов, но индийцы все еще не получили удовлетворительных объяснений Вселенной. Более того, он утверждал, что не может быть достигнут никакой прогресс в натурфилософии, пока эллины не избавятся от своего презрения к физическому труду и не предпримут обширные эксперименты с механическими устройствами, подобные тем, что выполняли хитроумные мастера Египта и Азии.

Царь Филипп, услышав о появлении чужеземца в своей стране и опасаясь, как бы тот не был шпионом, посланным иностранной державой, чтобы навредить молодому принцу или развратить его, пришел с солдатами арестовать его. Однако, когда он потребовал, чтобы Сандос отправился с ним обратно в Пеллу, тот поразил насмерть громами всех солдат царя, что были с ним. Затем, как говорят, оседлав свою колесницу, запряженную крылатыми грифонами, он улетел в направлении Индии. Другие же источники говорят, что арестовывать Сандоса пришел Антипатр, наместник, и что Сандос напустил тьму в глаза Антипатра и Аристотеля, а когда они очнулись от своего забытья, уже исчез.