. И события последних лет были столь тягостны для России именно потому, что в данные нам исторические сроки догнать западную цивилизацию нам еще не удалось.

Правда, России удалось достигнуть очень многого в эти урезанные сроки. Так, крепостное право, отмененное в Германии всего лишь в 1809–1832 гг. на условиях весьма невыгодных для крестьян, было отменено в России через 50 лет (1861) на условиях несравненно более благоприятных («Русский Колокол» даст об этом особую справку). Так, Италия создала свой первый университет в XI веке, т. е. через два или три века после переселения народов; а Германия – в XIV веке, т. е. почти через шесть веков после побед Карла Великого. Россия же основывает свой первый университет всего через 275 лет после того, как Иоанн III растоптал регалии татарского хана. Так, первая железная дорога в России (между С.-Петербургом и Царским Селом) была построена в 1838 году, всего через 13 лет после открытия первой железной дороги в Англии; а к 1914 году общее протяжение железнодорожной сети в Германии и в России было приблизительно одинаково. Однако размеры России требовали, чтобы это протяжение было не «одинаково», а в 12 раз больше, чем в Германии.

Все эти достижения России[106] при всем их размере, при всей даровитости русского народа и при всех его напряжениях, – обнаруживали всегда ее сравнительную отсталость, в которой никто не «виноват», но которая определяется всецело данным нам историческим бременем.

Для того чтобы справиться с этим бременем, России нужно время, воздержание от войн и внутренний расцвет на основах религии, просвещения, правопорядка и свободной собственности.

Трудно сейчас найти страну, в которой бы не находилось «в рассеянии сущих» или «неукротимых», как назвала русских беженцев в своей великолепной книге наблюдавшая их в Константинополе писательница-англичанка. Об их повсеместном распространении показательно говорит хотя бы то, что международное соглашение относительно предоставления русским эмигрантам особого удостоверения для проживания за границей принято сейчас 49 государствами из общего числа немногим свыше 50 в обоих полушариях. И все-таки даже столь невиданного количества подписей под международной конвенцией оказалось недостаточно. На днях об этом напомнил один из «неукротимых», удачно устроившийся в далеком Гондурасе, возбудив ходатайство о выдаче ему беженского паспорта. На его беду оказалось, что у Гондураса до сих пор не было оснований интересоваться упомянутой конвенцией. Все почти остальные цивилизованные страны, очевидно, уже имели дело с такими ходатайствами, иначе им было бы ни к чему вводить у себя беженские удостоверения.

На вопрос об общей численности русского рассеяния точного ответа дать нельзя. Нет такой статистики, которая бы позволяла произвести точный их учет. И не может ее быть, пока не существует единого формально однообразного признака беженства (беженские удостоверения не везде обязательны); пока и эмигранты и власти в некоторых случаях заинтересованы не давать ясного ответа на подобный вопрос.

Но существует ряд довольно надежных данных, позволяющих все же составить верную общую характеристику эмиграции. Самыми свежими и достоверными из них являются те, что собраны беженской секцией Международного бюро труда на основании особой анкеты, на которую большинство правительств сообщило цифровые данные по ряду пунктов.

На основании этих данных, приведенных в последнем докладе верховного комиссара по беженским делам Лиге Наций и дополненных некоторыми подсчетами с мест, численность и расселение эмигрантов по странам в настоящее время таковы: