История вопроса: реформа осуществилась, во-первых, как следствие демагогического «народничества» и нигилистически-анархических тенденций в полу-интеллигентном учительстве, и, во-вторых, как следствие формально-абстрактной, рассудочно-мертвенной научной концепции языка, а также простой бесхарактерности в интеллигентных академических верхах. Мы должны вскрыть и доказать следующие тезисы: язык есть орудие духа и духовной культуры; это аксиома всего языкотворчества; отсюда: дифференциация духовных содержаний есть обязательный критерий для дифференциации языкового звука (фонемы), языковой формы (морфемы) и языковой записи (граммы). «Правое» писание есть прежде всего писание, адекватно приспособленное к означиваемому духовному содержанию (к семеме). Разрушающий выработанную дифференциацию начертания (всенародно, исторически и духовно органически выстраданную) – разрушает духовную культуру, духовное общение людей, языковой аппарат науки и литературы. Посему орфография подлежит осторожной, органически-приспособляющей реформе, а не ломке. Аргумент «трудности» несостоятелен и демагогичен: пишут избранные, им орфография не трудна; масса не пишет, а читает, и ей верно дифференцированная орфография необходима для верного разумения написанного (омонимических разносмыслий); упрощение, ориентированное вниз, всегда было и будет гибельным делом и т. д.

Говоря о Белой идее, мы разумеем идею религиозно-фундированного патриотического служения на жизнь и смерть. Это есть идея[40] волевой, героической государственности; идея характера и рыцарственной борьбы со злом; идея самообладания, чести, достоинства, дисциплины; идея свободного повиновения, жизненного добровольчества, любви и жертвы. Эта идея есть центральная для нас. Она должна проникать наш журнал, незримо насыщая его определенным настроением. Она может развиваться и целиком и частями; освещаться исторически и углубляться – религиозно, нравственно и политически.

Большевизм есть разновидность нравственной тупости и нравственного цинизма – этим определяется значение нравственного фактора в текущих событиях. Между крайностями большевизма и обыденной порядочности лежит множество переходных ступеней и оттенков, незаметно предваряющих и подготавляющих срыв в бездну; все это подлежит вскрытию. Надо обезвредить только зловредные предрассудки, незримо отравляющие современное человечество: будто нравственность нежизненна потому, что она сводится к безвольному мироотречению; будто добродетель есть нечто от прописи и нечто от глупцов, ханжей и хитрецов; будто цель оправдывает средства; будто государство по существу есть равновесие безнравственностей; будто добро и честность суть «понятия относительные»; будто совесть говорит всем людям разное; будто нет единого доказуемого критерия добра. В противовес этому надо показать, что именно совестный реализм создает самые могучие, жизненные аккумуляторы духовной энергии, организующие центры общественности и культуры.

Воспитание русского народа есть одна из главных задач всей русской духовной культуры; это условие дальнейшего бытия России. Эта задача может и должна быть разрешена в порядке дисциплинирующего воздействия сильного меньшинства на слабое большинство. Не исключительно запретом и угрозою; но непременно и грозою. Прежде всего, восстановлением внутренних удержей – стыда, чувства вины и греха, чувства собственного достоинства, воли к хорошей репутации, самолюбия, национальной гордости, жажды уважения. Далее – демонстративным, организованным и безжалостным культивированием начал чести, заслуги, доброго имени, служения, неподкупности, верности и постепенного создания рыцарственного уровня – сначала в верхних слоях, потом по всей стране. В крестьянстве это должно начаться одновременно – и в школе (дух патриотического скаутизма), и в быту (борьба за чистое жилище, борьба с дортуарным спаньем