– Она вся горит, – Фил ляпнул ладошку на лоб Луне. – Копыта не отбросит?

Я поморщился. Пользовался, паршивец, что ругать его невозможно, вот и вел себя, как хотел!

– Принеси эликсиры из шкатулки, – попросил я. – Нам нужно вылечить ее.

Фил серьезно кивнул и убежал за лекарствами. Тем временем я налил из графина прохладной воды, чтобы положить влажную тряпочку Луне на лоб. Она слабо улыбнулась сквозь сон. Эти губы… Сколько месяцев я мечтал снова поцеловать их!

– Все будет хорошо, – я легонько сжал ладонь Луны. – Я вытащу тебя. То, что мне послали тебя, а не какой-нибудь артефакт… это только моя ошибка.

С ее ресниц сбежала слезинка. Я замер, а сердце сжалось от вины. Только-только встретил Луну вновь и сразу расстроил. Но тут она заметалась головой по подушке. С моих губ помимо воли сорвался вздох облегчения. Ничего не слышала – и хорошо.

Фил прибежал, протягивая эликсиры. Он суетился рядом со мной до поздней ночи, помогая менять компрессы и смешивать лекарства. И даже потом вредничал, не желая идти спать, хотя зевал пять раз в минуту.

– Когда она очнется, я тебя обязательно позову, – пообещал я, взъерошивая его волосы. – Иди. А я не отойду от нее ни на шаг. Обещаю.

Луна

Я парила в темноте. Непривычно легкой, как земной воздух. В то же время мои волосы разлетались по нему, как в воде. Они все еще слегка светились розовым. Я с удивлением провела по себе ладонями, поняв, что расшитый ракушками топ исчез. Вместо него появилось светлое платье из почти невесомой ткани. Оно спускалось до пят и немного парило вокруг моих… ног? Великий Марити, ноги!

Я шевельнула ступнями, но лодыжки тут же пронзила острая боль, будто надрывалась каждая клеточка под кожей. С губ сорвался стон, на глаза от неожиданности навернулись слезы. Я упала бы, если бы под ногами была опора.

– Такова плата для каждой русалки, которая решила выйти на сушу, – раздался гулкий мужской голос. – Для каждой гарпии, отринувшей свои крылья. Для каждого сатира, променявшего свои копыта на пару ножек… Мне подвластно все это. Вопрос только в цене. И забрать тебя от жениха – принца Айрина – не так уж сложно.

Он шел сразу отовсюду. От низкого глубокого звучания бежали мурашки. Инстинктивно хотелось пасть на колени.

– Марити… Благодарю тебя, всемогущий! – выпалила я, склоняя голову, вспоминая все, что узнала в храме.

– Рано благодаришь, девочка, – в голосе Марити слышались и улыбка, и грусть. – Это все – чужеродное для тебя. И повезет, если ты вовсе сможешь стать на них без крика. Ты отринула море, но посмотрим, примет ли тебя суша.

– Примет! – я прижала ладони к бешено колотящемуся сердцу. – Я сделаю все, что нужно! Я не хочу оставаться в воде! Не хочу быть марионеткой!

Мой голос стал особенно звенящим, пронзительным, а на глаза навернулись слезы. Я услышала тяжелый усталый вздох. Взгляд заметался по сторонам: все пытался отыскать Марити. А он был нигде и повсюду.

– Ты хочешь к своему королю… – голос начал становиться тише, будто удаляясь.

– Нет, великий Марити, не хочу, – осторожно проговорила я, грустно опуская взгляд. – Я в глаза не видела своего жениха, хотя нас и помолвили с пеленок…

– Хочешь, – оборвал меня Марити. – К другому королю… к своему. Я помогу тебе, Луна, но смотри, не пожалей о своем истинном желании.

Голова закружилась. Я начала падать куда-то в темноту. В ней мне мерещился водоворот, в котором то и дело мелькали знакомые лица. Они расплывались, как в кривых зеркалах. На искаженных чертах плясали розовые блики от моих волос. Я вертелась в воде, чувствуя, как все тело горит от жара.