— В кустики или..?

— Или!

— Ну хорошо-хорошо, — примирительно поднимает он ладони и ведет меня к отдельной комнатке на надводной части.

Неизвестно, когда у меня еще появится возможность выбраться из бунгало, поэтому приходится соображать быстро. Я окидываю ночной пляж беглым взглядом, но во тьме сложно представить площадь острова. И все же у меня есть ничтожный шанс спрятаться в оазисе и дождаться прибытия спасателей или полиции. Кто-то же должен меня искать!

Делать нечего. Отстаю на пару шагов, улавливаю момент, когда Роберт зевает, спрыгиваю на нижнюю террасу, а с нее прямиком чешу в заросли. Не оглядываясь и не обращая внимания на острые ракушки в песке, пересекаю пляж, промчавшись мимо другого пустующего бунгало, и влетаю в прохладный оазис. Но и шага не успеваю ступить, как падаю, придавленная навалившимся на меня телом.

— Ты чего удумала?!

Роберт переворачивает меня на спину, подминает под себя, заводит мои руки над головой и прижимает запястья к песку. Он дышит тяжело, свирепо, точно бык, кидающийся на красную тряпку. Во мраке ночи почти не видно его лица, лишь тусклые блики блуждают по его очертаниям, но я уверена, его глаза кровью налились. Сейчас тюкнет меня кокосом по черепушке и в воду, как будто так и было.

— Только тронь меня, — шиплю я.

— Опять папочкой пугать будешь? — издевательски усмехается он, переводя дыхание.

— Дедушкой суровых нравов!

— Я в курсе, что у тебя по бабушке суровые нравы в крови, — смеется он, довольный тем, что всю мою подноготную знает. — Но ей они не помешали выйти замуж против воли родителей.

Я брыкаюсь, дергаюсь, извиваюсь, но его громадная туша буквально вдавливает меня в песок. Уже и дышать тяжело, и глаза на лоб лезут. Долбаный кабан!

— Ты уже пописала?

Ах ты, скотина! Он еще и издевается!

Обессилев, я просто выдыхаю и закрываю глаза. Опять приходится сдаться. Глупо с ним тягаться. Он тут только и делает, что жрет, иммунитет морем укрепляет и мышцы наращивает тренировками на свежем воздухе. На фотографиях, которые мне отец показывал, этот Роберт был щупленьким, по сравнению с тем, каким бегемотом стал сейчас.

— Остыла? — уточняет он.

Я, поджав губы, киваю.

— Ну пошли обратно.

Он осторожно поднимается и протягивает мне руку.

Фиг я приму его помощь! Сама на раскоряку встану, но к нему и пальцем не притронусь. И так уже вся провоняла этим… этим… ладно, не буду отрицать, пахнет он приятно! Не то, что от Артура порой глаза слезятся. Особенно, когда он на выходных. Это значит — вся квартира в грязных носках, нечищеные зубы и грудь в крошках от чипсов.

— Долго ты собираешься держать меня в плену? — вздыхаю я, выпрямившись и отряхнувшись от прилипшего ко мне песка.

— Все от тебя зависит, — пожимает он плечами, суя руки в карманы шортов. — Убеди меня, что не расскажешь своему папаше обо мне, и я тебя сразу же в город доставлю.

— Серьезно? — кривлю я гримасу недоверия.

— Нет, конечно! Я же не идиот! — хохочет он. — Мне должны подыскать новое местечко для отдыха. Как только свалю отсюда, свяжусь с городскими властями и сообщу, что ты здесь.

— Как мило… Ты такой пуся… — натянуто улыбаюсь я, морща нос. — Только что-то подсказывает мне, что под местечком для отдыха ты подразумеваешь убежище.

— Скажи этому что-ту, что он сломался.

Блин, как же хочется ему в морду дать! Но вместо этого я молча обхожу его. Выбираюсь из зарослей и замираю на месте, увидев блуждающий свет фонарика. К бунгало кто-то приближается. Может, это спасатель? Роберт, вероятно, еще его не заметил. И я решаю не игнорировать этот знак свыше. Взмахиваю рукой и открываю рот, чтобы закричать, но даже с места не успеваю сорваться. Мой рот закрывает широкая ладонь, и адвокатишка волоком тащит меня обратно в кусты.