— Извини, рыбка, отпустить тебя я не могу. Не сейчас.

— Мой парень все равно будет меня искать, — задрожавшим голосом лепечет она, подгребая под себя ноги, увеличивая между нами расстояние.

Поворачиваю к ней лицо. И вправду, ноет. Слезы по щекам текут, плечики трясутся.

— Да не убью я тебя, — усмехаюсь я.

— Тогда зачем я вам?! — скрипит она.

— Да спас я тебя! Сама же за борт шлепнулась.

— Не знала, что вы спасателем подрабатываете. Думала, что только продажным адвокатишкой…

— Цыц! — велю я, вытащив из-под кровати ящик с инструментами. Откидываю крышку, и русалка тут же замолкает, таращась на отвертки и ножовки. Беру изолированную проволоку и вздыхаю: — Не обижайся, так надо.

Она бледнеет на глазах, когда я нависаю над ней и, схватив за руку, подношу ее к металлической трубке в спинке кровати.

— Заче-е-ем? — растягивает она, сильнее дрожа.

— Наручников у меня нет, а веревку зубами перегрызешь, — пыхчу я, привязывая ее не слишком туго, но и не слабо, чтобы не сбежала.

Мне еще надо решить, где буду прятать ее, когда сюда любопытные носы нагрянут.

Гребаное все, что я творю?! Смотрю в ее глаза, и сердце кровью обливается. Она вообще не имеет никакого отношения к нашей войне с ее папашей, но теперь погрязла в этом дерьме с головой.

— Отдыхай, — говорю я, пассатижами откусывая конец проволоки и швыряя остатки в ящик.

Закрываю его, запихиваю обратно под кровать и слежу за взглядом русалки. Ага, уже размышляет, как дотянуться до инструментов.

Нет, детка, так дело не пойдет. Унесу-ка я их на яхту.

3. Глава 2. Зара

Может, я умерла и в ад попала? За грехи отца…

Пытаюсь свободной рукой развязать узел из проволоки, но лишь ногти гну, ничего не получается.

Надо было держать язык за зубами. Но ведь отец мне все уши прожужжал тем, как его последняя женушка схлестнулась с мутным типом, промышляющим продажными адвокатскими услугами, в обход законам. Только она-то рассчитывала жить на отсуженные миллионы долго и счастливо, а этот адвокатишка и ее кинул, заграбастав все себе. А когда мой отец ее к стенке припер, она во всем и призналась. Все, что знала, об этом Роберте выложила, лишь бы ее не тронули, прощение просила, умоляла отца начать все с начала. К счастью, он второй раз на одни и те же грабли решил не наступать, а этого Роберта сразу в розыск. Уже полгода ищет его, даже не предполагая, что эта сволочь на тех же самых Мальдивах, куда он меня отдыхать отправил.

Ну почему мне так не везет?!

Ничего, Артур и Жанна это так не оставят. Да и отец уже завтра вылетит сюда. Так что недолго этому Роберту меня тут держать, какими бы гнусными ни были его планы.

Он возвращается в бунгало, своими стеклянными стенами напоминающее аквариум, с надувным матрасом. Бросает его на пол и достает простыню из комода. Я молча наблюдаю за тем, как он готовит себе спальное место, а потом резко поднимает лицо и пронзает меня своими синими глазищами.

— Подушкой поделишься? У тебя две.

Беру подушку и швыряю ему в грудь. Он с усмешкой ловит ее одной рукой, бросает на матрас, перешагивает его и тащит свою тушу в кухонную зону.

Судя по его загару, давненько он на Мальдивах. Белоснежная рубашка на его бронзовой коже, кажется, светится.

Мужчина он обаятельный, не буду лукавить. Понятно, почему на него Анжела запала: красивый, умный, хитрый. В общем, мужчина, умеющий себя выгодно подать. Неудивительно, что девяносто пять процентов его судов оказались выигрышными. В основном, он занимался скандальными бракоразводными процессами, где маячил соблазнительный ряд нулей. Клиентки по нему вздыхали и отваливали ему приличную сумму за услуги. Видимо, жадность взяла верх над остатками его здравого смысла, и он взялся за крупную рыбу. Вот только отец мой закален суровыми девяностыми и просто так половину своего состояния какому-то аферисту не подарит.