Я подскакиваю на ноги и бросаюсь к леерам.

— Ух ты! Какие они красивые!

— Согласен. Это не акулы.

Я цокаю языком, с укором взглянув на Роберта.

— Извини, — поправляется он. — Наше снаряжение никуда не делось. Так что если хочешь…

— Ты еще спрашиваешь! Конечно хочу!

Не проходит и получаса, как мы снова погружаемся в воду. Я больше не испытываю страха, а уверенно держусь за руку Роберта и знаю, что он обо мне позаботится.

Мне улыбается удача: дельфины буквально со всех сторон окружают меня. Такие милашки, которые нарочно крутятся передо мной, подставляя мне то нос, то живот, чтобы я могла гладить их скользкое нежное тело. Они — истинное чудо, которое поможет вынести любое горе. Наблюдая за ними, я убеждаюсь, насколько огромен и прекрасен этот мир. В нем попросту не должно быть места для лишних переживаний и проблем. А Артур обеспечил бы их, выйди я за него. Повторила бы несчастную судьбу мамы, как та повторила судьбу бабушки, превратившейся в стерву.

Нет, не хочу.

Хочу наслаждаться каждым днем, каждым мигом. Хочу окружать себя счастливыми лицами. Хочу любить и быть любимой, встречать закаты и рассветы с человеком, которому я дорога́, а не который будет заявляться среди ночи с коньячным запашком и губной помадой на рубашке.

Мы ныряем до самого вечера, потом вылезаем на песчаный берег и ужинаем, молча наблюдая за волнами, покачивающейся на них яхтой, бакланами и рачками.

— Понравилось? — спрашивает Роберт, наконец нарушив тишину.

— Да, вкусно.

— Я не о еде, — смеется он, вгоняя меня в краску. — Про дельфинов.

— А… Они чудесны.

— С тобой точно все хорошо?

— Спрашиваешь, потому что непривычно, что я молчу? — Я перевожу взгляд вдаль. — Да, я в порядке. Просто нужно время, чтобы свыкнуться.

— Я могу отвезти тебя обратно в Мале.

Я поворачиваю голову, но не вижу в его лице загоревшегося желания поскорее избавиться от меня.

— А ты хочешь? — спрашиваю прямо.

Он улыбается, обнажая свои ровные белоснежные зубы, и отвечает:

— Не знаю. Ты неплохо стираешь. Пригодишься еще.

— Ах ты изверг! — наигранно возмущаюсь я. — Ну что ж, — встаю, отряхивая гидрокостюм от песка, — ты сам напросился. Смотри не пожалей о том, что присвоил себе русалку. Я ведь находка не из нейтральных вод.

— О, звучит интригующе, — он тоже встает, собирая снаряжение. — Мне не терпится познать на себе, чем еще ты собираешься меня изводить.

— Приемов свести тебя с ума в моем арсенале побольше, чем у тебя денег. А главное — они не заблокированы.

— Вот засранка. Так значит! — Роберт кидает снаряжение на песок и бросается на меня.

Я успеваю сорваться с места, но далеко убежать не получается. Он нагоняет меня, обвивает талию кольцом цепких рук и поднимает меня над землей. Давно я так не смеялась, да еще и вырываясь из объятий постороннего мужика.

— Я же тебя снова привяжу к чему-нибудь!

— Да? К чему? К пальме? — хохочу я, как ребенок, вырвавшийся весной на свободу.

Он ставит меня на ноги, резко разворачивает и притягивает к себе.

Господи, у меня сердце замирает от его взгляда, проникающего под кожу. Не зная, куда глаза девать, я пробегаюсь ими по его широким плечам и чувствую, как от волнения становится тяжело дышать.

— Могу к пальме, — тихо произносит он. — Лишь бы больше не сбегала.

Мой отец застрелил бы нас обоих, увидев нас вместе. Меня за предательство, Роберта по иным понятным причинам. Но мне вдруг становится плевать на его мнение. Он за всю жизнь не сделал для меня столько, сколько его заклятый враг за три дня!

И пусть все горит синим пламенем, но я подтягиваюсь на носках и позволяю Роберту поцеловать меня.