Прости, детка, но теперь мой черед. С легкостью подхватываю ее на руки и перекидываю через перила. Ее визгливое «А-а-а!!!» заглушается бульканьем воды. Русалка выныривает на поверхность, выплевывая воду и размахивая руками. Не зрелище, а радость для глаз. Насмотреться не могу, похохатывая над тем, как она бултыхается.

— Сама напросилась, рыбка!

Но как-то странно вкус победы начинает горчить. Что-то идет не так. Русалка то выныривает, то уходит под воду, оставляя на поверхности лишь кисти рук, а вскоре и вовсе камнем идет на дно.

— Э, нет-нет-нет!

Я скидываю с себя кроссы и прыгаю в бассейн прямо с верхней террасы. Поднимаю обессилевшую русалку со дна, соображая, что чуть не убил ее, и, прислушиваясь к ее тяжелому дыханию, вытаскиваю из воды.

— Ты придурок! Я плавать не умею!

— Я это уже понял, — признаюсь я.

Ее плечики вздрагивают, когда я накрываю их полотенцем, зубы стучат, видимо, от испытанного страха. Она сидит перед бассейном, смотрит на размокающие в волнуемой воде сырные шарики и продолжает ворчать:

— По-твоему, я ради прикола в нарукавниках была, когда с лайнера выпала? Идиот! Как после этого тебе верить, что ты не пришьешь меня?

— Я же не знал, — оправдываюсь я, усаживаясь рядом с ней.

Черт, впервые в жизни чувствую себя полным кретином. Шутка не удалась, и мне хочется сквозь землю провалиться. Странно, но сейчас мое сердце колотится сильнее, чем у русалки. Да-да, у меня есть сердце!

Смотрю на нее и ненавижу себя. Хрупкая, дьявольски красивая. Мокрые волосы облепили ее щеки, но я вижу ее идеальный профиль, вижу, как искрится отражение воды в ее больших глазах, наблюдаю за тем, как она то размыкает, то поджимает свои пухлые губки, и вспоминаю наш поцелуй. Нет, она однозначно отвечала на него! О другом я и думать не хочу! Надо бы прощение попросить, а вместо этого я, как конченый болван, ржу:

— Выходит, я тебя уже дважды спас, а ты меня до сих пор не поблагодарила элементарным «Спасибо». Гордая?

— Ты всегда такой козел? Или сегодня особенный случай? — Она поворачивает личико и хмурится, отчего становится еще смешнее. — Мир должен перевернуться, чтобы я вдруг прониклась к тебе чувством благодарности.

— Всего-то? Тогда я переверну для тебя этот мир, но своего добьюсь. А пока… — Я встаю и протягиваю ей руку: — Пока ты не поблагодаришь меня, будешь жить в моем бунгало.

— В твоем аквариуме!

— Называй, как хочешь. Главное помни, что я тебя никуда не отпущу.

9. Глава 8. Зара

Фиг я буду ему кашку варить. Я еще в своем уме. Артуру ни разу яичницу не пожарила, а этому говнюку и вовсе не стану. И хотя он возмущен до глубины души, которой у него нет, я просто залезаю на кровать и зарекаюсь с ним разговаривать. Увы, его этим не возьмешь. За полгода он привык к одиночеству и чувствует себя вполне нормально. Посвистывая, шинкует зелень и морепродукты, варит ароматный суп, попутно делая салат.

Я успеваю обсохнуть перед обедом и, вопреки данному самой себе обещанию, все же усаживаюсь за барную стойку и увлеченно хлебаю вкусный суп. Хвалить и не разбегусь: много чести будет. Но для себя отмечаю, что готовить Роберт умеет.

— Так почему ты прячешься, вместо того чтобы нанять телохранителя? — интересуюсь я, когда мне надоедает под его пристальным взглядом в полном безмолвии стучать ложкой о тарелку.

— С чего ты взяла, что я прячусь?

— Мне мои наблюдения по пунктикам перечислить?

Он вздыхает, откидываясь на спинку высокого стула и гоняя зубочистку языком.

— Сестренка моя перевела вырученные мной финансы на оффшорный счет заблоченной платежной системы. Операторы обещали, что как только пройдет проверка, все счета разморозят, но я не рассчитывал, что она затянется так надолго.