– Мы стали соратниками, – произнес вдруг старый, видавший виды Вавилиан спустя несколько молчаливых мгновений после ухода «пасынка Френома», – как в «Божественном Завещании». Только «товарищи» более точно. Он все-таки сын, а не сам Френом.

– Он останется в Этрусии, запросил вотчину в Кушинаре… – не стал скрывать царь.

Верховный жрец промолчал, но подумал: «В этих серых плащах с капюшонами они похожи на жрецов». Эта мысль приятно грела, несмотря на то что женщин-жрецов Френома попросту не существовало.

Эрлан позвонил колокольчиком. Вошел секретарь.

Пора приступать к работе в свете распоряжений высшего начальства. Нелегка царская доля…

Авантюра – она и в Африке авантюра. Сколько лет тем координатам, куда отправились Рус с Гелинией, не знал никто. Может, четыреста (когда этруски освоили Звездные тропы), а может, и пять лет. Скорее, лет сто, потому как молодожены выпрыгнули в густых зарослях сорняковых осин на месте больших полусгнивших пней корабельных сосен. Не в городе, как надеялся Рус, поверив наскоро сляпанной карте.

Ругнувшись, объяснил жене о сюрпризе для нее и, выслушивая язвительные замечания, пошел к дороге, направление на которую разглядел, сам не поняв, каким способом. Как бы унюхал, что ли. Опасность, по крайней мере обращенная лично на них, не определялась, однако продвигались со всей осторожностью: слишком часто это пресловутое «звериное чувство опасности» его подводило.

Путь очищал короткими воздействиями Духа слияния со смертью, превращая заросли из тонких деревьев и цепких кустарников в прах. (Походя сделал настоящий жреческий посох. Духи высушили, отшлифовали и состарили прямой ствол молодой осинки, а из комля вырезали натуральное круглое навершие.) Прошагали по серой тропинке как по лужайке и всего за два статера вышли на наезженную, укрепленную утрамбованным грунтом дорогу. Добрались быстро: жена не успела исчерпать все свое красноречие.

«Нет худа без добра, – жизнерадостно думал Рус, не обращая внимания на словесные издевательства Гелинии. – Посоха мне как раз и не хватало. Теперь я в натуре жрец, соответствую виду…» Ну, неохота ему было одеваться в кольчугу, вешать «близнецы» (именно так описывала его народная молва) и так далее. В плаще было гораздо удобнее.

– Нам туда. – Взойдя на грунтовку, Рус торжественно показал направление. – Нас ждут великие дела, мой верный Санчо Панса!

– Чего?! – От неожиданности Гелиния заткнулась. А только-только подобрала очередное ругательство.

«К дворцу он повел, видите ли, к нашему семейному гнездышку на берегу океана! Сюрприз, дарки бы его порвали! Вымазалась вся, как рабыня после сбора кизяка!.. Дарки, еще и по дороге пешком идти придется?! Ну, дорогой, как я тебя еще не называла?.. Какой Панса?..»

Вместо объяснения муж при помощи Духов воды и ветра быстро очистил их одежды, руки и лица. Кожу приятно пощипало.

– Неужели ты не чуешь пьянящий запах близкого моря, не слышишь крики голодных чаек? Неужели тебя не восторгают крики: «Пиастры!», «Полундра!», «Эй, на фок-рее[13]!». Или дикий возглас «Пираты!», что еще романтичней, – возвышенно говорил Рус, заканчивая чистку.

– Перестань шутить! – обиделась Гелиния. – Обещал дворец, а привел в какие-то заросли! Сюрприз! – язвительно передразнила неизвестно который раз и вдруг успокоилась. И согласилась: – Да, Русчик, морем пахнет. Но до города еще идти и идти. Пешком, – сказала, горестно вздыхая.

– Эх, Гел! Если бы я знал, что в тебе нет ни капли воображения!.. – От хорошего настроения Рус продолжил издевку. «Последняя», – решил для себя.