Берри спокойно спал на коврике возле кровати. Я хотела его разбудить и обрадовать, но что-то меня остановило.

Я тихонько вышла из квартиры и позвонила в соседскую дверь.

Там на какое-то время наступила тишина, затем раздались шаркающие шаги, и дверь распахнулась.

Я испытала горькое разочарование: передо мной стоял не Максим.

На пороге возвышалась монументальная фигура Рогнеды Ивановны. Хозяйки квартиры, которую снимал Максим. Я ее видела пару раз, она довольно противная, нелюбезная тетка, однако Максим ей благодарен за то, что пустила его с собакой.

Подозреваю, что слупила Рогнеда за это немалые деньги, но точную сумму не знаю, мы с Максимом не в таких отношениях, чтобы интересоваться его денежными делами.

– Тебе чего? – спросила она, смерив меня неприязненным взглядом.

– Я думала, это Максим вернулся…

– Думала она! В такую рань спать надо, а не думать!

– Вот вы же не спите! Шумите, мебель двигаете!

– Я в собственной квартире имею право делать что захочу! Тебя спрашивать не хватало!

– Да ладно вам… так что, Максим не вернулся?

– А тебе какое до него дело?

– А такое, что он мне Берри оставил!

– Какую еще бэби? Ты чего, спала с ним, что ли? Тогда я знать ничего не знаю! И понятно, почему он сбежал!

– Да типун вам на язык! – разозлилась я. – Берри – это собака, вы сами с Максима за нее несусветные деньги взяли!

Последнее я брякнула наугад, и по лицу хозяйки поняла, что я права.

И тут я увидела за спиной у Рогнеды чемодан, из которого торчал черный мужской носок, как непрожеванный кусок колбасы из собачьей пасти.

Рогнеда перехватила мой взгляд и ногой задвинула чемодан за тумбочку.

Так-так, стало быть, Максиму отказали в квартире, раз вещи его выбрасывают. Внезапно у меня как-то неприятно кольнуло в желудке. Или это сердце?

– Это его вещи? – Я кивнула на чемодан.

Рогнеда фыркнула на меня, как рассерженная кошка:

– А хоть бы и его… тебе до этого какое дело?

– А куда вы их собираетесь девать?

– Опять-таки, какое тебе дело? Я, может быть, другим людям хочу квартиру сдать, и его вещички мне здесь ни к чему!

– Как это – другим людям?

– Сегодня какое число?

– Да откуда я знаю? Ну, вроде второе ноября!

– И не второе, а уже третье! А у нас с ним был договор: платить каждое первое число! Срок в срок! И не задерживать! А если задержит – стало быть, я могу квартиру сдать. У меня, знаешь, простоев не бывает, квартира пустая стоять не будет!

– Но он же вернется!

Рогнеда прищурилась:

– А ты почем знаешь? Он тебе звонил?

– Нет…

– Ну так и помалкивай.

– Ну, может быть, ко мне эти вещи пока поставить? Он вернется, я ему все и отдам…

– Ну ты даешь! Долго думала? Он вернется, скажет, что-то пропало, а кто отвечать будет? Ты съедешь, где тебя искать? Нет уж, ученая уже, никому не доверяю!

– Да ничего он не скажет…

– А ты почем знаешь?

Разговор грозил пойти по кругу, так что я собралась с мыслями и заговорила тверже:

– Вот что, вы мне тогда хоть корм собачий отдайте! Он ведь мне собаку свою оставил, ее надо чем-то кормить?

– Чего это я тебе что-то должна отдавать?

– Да вам-то этот корм зачем? У вас собаки нет… вы его что, сами есть собираетесь?

– Да хоть бы и сама! – фыркнула Рогнеда. – Тебя это ни в каком случае не касается!

– Но собаку кормить надо…

Рогнеда изобразила на лице интенсивную работу мысли и неожиданно смилостивилась:

– Ладно, черт с тобой, забирай этот корм! Мне он и правда не нужен. Место только занимает.

– А где хоть он?

– Где-где, известно где – в кладовке.

В прихожей, возле кухонной двери, была еще одна дверь, на нее и кивнула Рогнеда.

Я открыла эту дверь и оказалась в маленькой темной кладовке. Включила свет, и прямо напротив двери увидела большой мешок из плотной бумаги, на котором была изображена довольно ухмыляющаяся собачья морда. Кстати, очень похожая на Берри.