Одеяло слабо помогает от холода, зато отрезает половину звуков: храп Коэна, звуки шагов тех, кто время от времени выходит справить нужду, шепот близнецов, которым какого-то черта не спится.

Не спится и мне. И не только из-за холода. Прокручиваю в голове последние события и не могу остановиться. Причин хорошего отношения Райана ко мне я не нахожу. Даже после моего глупого нападения с ножом у крыльца, он не разозлился. А когда заступивший за нами на дежурство Олаф удивленно спросил, почему примят снег, будто по нему кто-то валялся, Кесседи только усмехнулся, и сказал, что меня ноги плохо держат. Всего-то оступился, с кем не бывает. Да уж...

Дежурство Олафа и Курта заканчивается. На их место заступают Фил и Попс. Слышу голоса, скрип половиц, чувствую холодный ветер, ворвавшийся снаружи при открытии двери. Скорей бы уже отправиться в путь, чем лежать так и слушать раскатистый храп главаря.

Кто-то дотрагивается до моего плеча. Вздрагиваю. Сбрасываю одеяло с головы.

Шиплю:

— Райан, какого черта подкрадываешься?

Сажусь на одеяле. Лицо у Кесседи озабоченное, и мне это не нравится.

— Мыша не видел?

— Н-нет…— Осматриваюсь. Кажется, он лежал в противоположном от меня углу. Да, вижу его лоскутное одеяло и потертый рюкзак. Самого парнишки не видать. — А что, его давно нет?

— Угу, — Райан отворачивается, кусая губы. Волнуется. — Он выходил, я задремал, проснулся, а его так и нет.

— Вышел еще раз? — предполагаю без особой надежды.

— Возможно, — Кесседи не спорит. — Ладно, извини, спи дальше. Пойду поищу.

И как, черт его дери, Райану удается так запросто произносить слова извинения? Мне проще трижды пережить «нравоучения» Коэна с пусканием крови, чем попросить прощения.

— Погоди, — останавливаю. Встаю. Какое теперь спать? — Я с тобой.

Пожимает плечом.

— Как знаешь.

Кесседи аккуратно переступает через спящих и идет к двери. Следую за ним. Бросаю взгляд на главаря. Лицо умиротворенное. Самый младший член банды куда-то запропастился, но беспокоит это только Райана. Коэна волнует лишь Коэн.

На крыльце заседает Фил. Блондин привалился плечом к стене и нагло спит, запрокинув голову и раскрыв рот.

— Снега не наметет? — грубо бросает Кесседи, толкая Фила в бок ботинком.

— А? Что? — вскидывается блондин, ошалело осматривается спросонья по сторонам.

— Спишь на посту, вот что!

— Да я это… на минуточку. — Чешет затылок под серой вязаной шапкой.

— Нам хватило и несколько минут, чтобы застать врасплох банду Сида, — отрезает Райан. — Быстро встал! — Этому тону Фил не смеет перечить, вскакивает и вытягивается перед Кесседи, как солдат перед офицером. — Мыша видел?

Впервые вижу у этого наглого парня такое беззащитное и в то же время виноватое выражение лица.

— Проходил, — бормочет, — а потом я уснул. Он разве не возвращался?

Вижу, как ладонь Кесседи сжимается в кулак.

— Твое счастье, если с ним все в порядке, — голос холоднее северного ветра.

Фил поджимает губы и молчит. Что-то есть такое в Райане, что в минуты гнева, он куда страшнее Коэна. Может, все потому, что он никогда не злится без причины?

Кесседи толкает Фила в плечо, вынуждая отойти с дороги, и сбегает вниз по ступенькам крыльца. Следую за ним.

— И ты туда же, — бросает мне вслед Фил, но достаточно тихо, чтобы Райан не услышал.

— Ага, я с ним, приятель. — Издевательски подмигиваю блондину и спешу за Кесседи. Могу не оборачиваться — и так знаю, что Фил превратился во взбешенную свёклу.

Райан заворачивает за барак и резко останавливается. Не успеваю и врезаюсь в его спину. Отскакиваю, бормоча проклятия себе под нос.