— Ты это к тому, что рано или поздно Коэн заподозрит и меня? — интересуюсь.

Райан некоторое время думает, прежде чем ответить.

— Пока ты ему нравишься, — говорит наконец. — И ты же Умник, а тот парень не был. Так что не попадись. Я тебя не сдам.

Черт тебя дери, Кесседи, как мне хочется тебе верить!

— Тебе все равно, что я шпионю за вами? — Может, мне показалось, и он сказал что-то другое.

Качает головой.

— Если бы СБ хотели нас убить, они бы убили. Не думаю, что ты опасен для банды. Так что да, мне все равно. И мне нужен человек, на которого я могу положиться. Ты должен мне, я должен тебе. Ты точно не сдашь меня Фреду. Так что меня все устраивает, — исчерпывающий ответ. — Скоро все проснутся, — напоминает. — Надеюсь, твое любопытство удовлетворено?

Ну уж нет, Кесседи, раз уж пошла такая пляска, я узнаю то, что хочу.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — напоминаю упрямо. — Почему ты здесь?

Замечаю, что снова начинает барабанить пальцами по штанине.

— Надеюсь, Умник, сейчас ты понимаешь, что лезешь в личное и рискуешь получить по носу?

По-моему, за время этого разговора мне уже удалось рискнуть всем. Просто киваю. Успею ли увернуться, если он сейчас ударит? Если вспомнить, как Райан поймал меня после встречи с Питом, то вряд ли. Если Кесседи захочет, он может свернуть мне шею так быстро, что и не пикну.

— Я обещал Джеку. — Все же не собирается заниматься рукоприкладством. Джек? Джек Смирроу? Бывший главарь банды? — Вижу, ты понимаешь, о ком я.

Киваю. Поздно отрицать.

В этот момент в бараке что-то гремит, а затем доносится недовольный голос Коэна:

— Какого черта, Курт! Я сейчас околею! Кто так разводит костер, что он тухнет через минуту?!

Мы, не сговариваясь, оборачиваемся на дверь. После чего Кесседи вскакивает с крыльца.

— Пойду, пройдусь, — сообщает. — К концу дежурства вернусь.

Не успеваю возразить, а он уже уходит прочь быстрым шагом.

Сбежал.

Говорить о Коэне, банде и шпионах Райан может, а вот о Джеке — нет. Значит, с Джеком Смирроу связано то самое личное, за которое (как там Райан выразился?) можно получить по носу.

Вздыхаю и опускаю лицо на руки.

Вроде бы и говорили недолго, а даже снег успел кончиться.

20. Глава 20

— До завтра! — Девочка весело машет на прощание флайеру, поднимающемуся с посадочной площадки перед домом. Подруга, гордо восседающая на переднем сидении рядом со старшей сестрой, прижимается носом к стеклу и машет в ответ.

Сердце девочки поет, она в прекрасном настроении. Учебный год окончен, остался только выпускной бал, а потом долгие и полные приключений каникулы. Отец обещал отвезти ее на Лондор, а если останется время, то и на Новый Рим, на котором они уже были в прошлом году. Родители хотели показать дочке Землю, прародительницу всего человечества, но Земля ограничила въезд, и получить визы не удалось. Политика, закрытые страны, право на посещение — все это слишком далеко от девочки. Неважно куда, лишь бы отправиться в очередное путешествие. И как только некоторые люди всю жизнь проживают, не покидая родной планеты?

Снег скрипит под сапогами. Девочка бегом поднимается по ступеням крыльца и рывком распахивает дверь.

— М-а-а-ам! Я дома!

Сейчас мать увидит ее и восхитится...

Мама появляется из кухни в переднике поверх платья и с тарелкой, которую не успела поставить, в руках.

— Господи… — шепчет женщина, а тарелка с грохотом летит на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Нет, девочка ждала вовсе не такой реакции. — Милая, что ты наделала?

— Я подстриглась! — гордо сообщает девочка о том, что нельзя не заметить. Утром она ушла из дома с длинной косой, а сейчас ее волосы едва прикрывают уши. После только что снятой шапки непривычно короткие пряди электризуются и торчат в разные стороны, но девочка чувствует небывалую легкость. А еще она кажется себе очень взрослой.