Коэн бросает на Райана взгляд — раздосадованный, что кто-то, кроме него, раздает распоряжения, — но проглатывает. Главарь не станет выяснять отношения при посторонних.

Попс послушно следует совету Кесседи, после чего поступает следующий приказ Коэна:

— Продукты тоже забираем.

— Вы не можете! — вскидывается одна из женщин.

— Мы — можем, дорогуша, — щерится Коэн. Женщина вздрагивает под его взглядом и крепче прижимает к себе ребенка.

Они будут голодать. Понимаю и вижу обреченность в их глазах. А ведь с ними дети, нельзя забирать все! Но Попс берет рюкзак одного из членов банды, вываливает его содержимое на пол и начинает обшаривать другие, набивая первый всем, что удается найти.

Отвожу взгляд от наших жертв и смотрю на Райана. Вижу, как он напряженно закусывает губу, но молчит и не вмешивается. Моя рука с пистолетом начинает дрожать.

— Отлично, — комментирует Коэн, когда продуктами доверху набиты два больших рюкзака. — А теперь забава. — Мне хочется испариться. — Ты, ты, ты и ты, — его карающий перст указывает на четырех женщин из пяти. У пятой изуродовано ожогами лицо, зато та, которой разбили нос, его не смущает. — Ублажите нас, и тогда все останутся живы.

— Да что вы?!. — вскидывается один из мужчин, но Коэн делает шаг вперед и упирает дуло пистолета ему в лоб.

— Что мы себе позволяем? Что мы творим? Что — мы? — усмехается. — Мы делаем то, что хотим. А если вы хотите жить, будете подчиняться.

— Все нормально, — подает голос женщина, сидящая рядом с возразившим, — уберите пистолет. Я согласна.

— И я.

— И я.

— И я тоже.

— Только не стреляйте больше.

— Я знал, что мы договоримся, — соглашается Коэн и отступает назад, убирая оружие от головы своей жертвы. Ну что? — весело осматривает уже свою банду. — Кто хочет развлечься? Парни, вы заслужили.

Фил часто кивает, выказывая желание. Олаф выдает кривую согласную улыбку. У близнецов загораются глаза. Курт, кажется, тоже доволен.

— Ну а ты, Рыжий? — веселится главарь. — С нами?

В отличие от остальных, на лице Брэдли испуг. Ему всего четырнадцать. Скорее всего, он никогда не был с женщиной.

— Я… — раскрывает он рот. — Я…

— С нами, — заканчивает за него Коэн. Парнишка бледнеет, но кивает. — Кэм? — и мою персону не обошли вниманием.

— Нет, — отвечаю резко. Коэн удивленно вскидывает брови. — Нет, — повторяю твердо. Нет, Коэн, катись в ад. Еще одно слово, и я пущу заряд тебе в башку.

Но главарь не настаивает, спокойно принимает мой отказ. Приказывает всем членам бывшей банды Сида, кроме четверых выбранных женщин, сложить руки за головой и выходить по одному на улицу.

Кесседи спрыгивает с подоконника на улицу, чтобы встретить пленников снаружи. Курт выносит рюкзаки с отобранным провиантом, чтобы не мешали, тюк с оружием подтаскивает к порогу. Труп за ноги волочат во двор близнецы.

Жду, пока пленники выйдут, а любители «забав» войдут назад, и иду на улицу. Не хочу это видеть. С оружием в руках точно. Мне нельзя убивать Коэна. Нельзя.

В итоге в бараке остаются все Проклятые, на улице — «сидовцы» и мы с Кесседи.

— На колени, — распоряжается Райан, не убирая пальца со спускового крючка винтовки. — В ряд и на колени, и без глупостей.

В глазах побежденных ненависть и бессилие, но, кажется, сопротивляться они не планируют.

Встаю рядом с Кесседи со своим пистолетом.

— А ты чего же не воспользовался «забавой»? — говорю шепотом. Ничего не могу с собой поделать, слова пропитаны ядом.

Взгляд Райана на мгновение останавливается на мне, а затем снова возвращается к прицелу.

— Это мое дело, — отвечает сквозь зубы.