По литературной «прописке» он числился в Ярославском отделении Союза писателей СССР. Очень часто ездил на встречи с читателями, «на гастроли», как сам говорил. Кроме всего прочего это был небольшой заработок, потому как с 1970 года дед уже был на пенсии.

А вот 11 апреля каждого года Константин Григорьевич надевал свой парадный пиджак с медалями и отправлялся в Москву. В одной из школ Москвы, в школе №1577 (ранее это была школа №752) находился музей «Бухенвальдский набат». По мере возможностей там собирали встречи уцелевших узников этого лагеря. И не только из СССР, но и из других стран. Приезжали даже немецкие узники-коммунисты. Константин Григорьевич называл это «встречи выпускников». Один раз и я был вместе с дедом на такой встрече, видел этих легендарных людей.

– 12 —

Несмотря на то, что никаких репрессий к деду по поводу его плена никогда не было, сам он постоянно опасался последствий. «Да! Найдётся какая-нибудь сволочь, узнает про плен, вот и обеспечат цугундер! – не раз говорил он мне и добавлял: – Вот увидишь, и тебя это тоже коснётся!»

Не коснулось.

Но как-то раз был случай… Вот как это описывал Константин Григорьевич:

– Однажды за мной всё-таки пришли! За дверью двое: «Вы Константин Григорьевич Брендючков?» Я отвечаю: «Да». «Вы должны проехать с нами!» «А собраться можно?» – спрашиваю. «Этого не требуется». Вышли на улицу, а там «воронок» стоит с водителем. Посадили меня вперёд, сами сели на заднее сидение. Думаю, вот олухи, я же могу по дороге попытаться выпрыгнуть. Хоть шею свернуть, да не мучиться! Приехали в Ярославль, остановились перед воротами некоего здания. Перед воротами – охрана. Ну что же, думаю, дело знакомое, тюрьма! Завели в здание, оставили в какой-то закрытой комнате. «Сейчас за вами придут! Подождите!» Приходит женщина: «Константин Григорьевич Брендючков? Следуйте за мной!» Следую. Коридор. Заходим в большое помещение. И тут вижу: зрительный зал, битком набитый людьми в форме, сцена, на сцене президиум сидит. Один из президиума встал и говорит: «А теперь давайте поприветствуем писателя Брендючкова! Он в своё время был заключённым в немецких тюрьмах и многое может рассказать о режимных особенностях этих заведений…»

– Ничего себе! И что дальше?

– Ну что… отдышался, начал рассказывать. Должен сказать, беседа хорошая получилась, содержательная. Это, оказывается, был слёт офицеров исправительных учреждений. Они много вопросов задавали. Правильные вопросы, по делу!

– Но слушай, ведь так инфаркт получить можно!

– А я потом с начальством этой конторы побеседовал. Извинился полковник. А тем двоим бо-ольшой нагоняй был. Чтобы не шутили так.

– 13 —

Оставшийся отрезок жизни деда всё равно был наполнен работой. Он увлёкся фантастикой и очень много читал. В местную библиотеку ходил чаще, чем в продуктовый магазин. Завёл тетрадь, где записывал прочитанные книги («Ты смотри, я ведь это уже читал пять лет назад…») и ставил оценки, своего рода рейтинг. Написал и издал фантастическую повесть «Последний ангел». Кстати, даже сегодня, если погуглить, можно не только найти и скачать эту повесть, но и встретить несколько весьма положительных рецензий с подробным и умным разбором сюжета.

Работал над словарём рифм. Чуть ли не половина черновиков в архиве – это страницы рифмованных подборок. На вопрос: «Дед, а нафига это надо?», прищурившись, ехидно отвечал: «А ты назови рифму к слову „окунь“! А у меня есть!» Но здесь, к сожалению, компьютер переплюнул Константина Григорьевича. Сегодня в сети много сайтов для подбора рифм, хотя все они грешат неточностью.