11. Темницкий А.Л. Справедливость в оплате труда как ценностная ориентация и фактор трудовой мотивации // СоцИс. 2005. № 5.

12. Шипунова Т.В. Социальная справедливость: Понятие, виды, критерии оценки // Проблемы теоретической социологии. Вып. 5. Межвузовский сборник. – СПб., 2005.

Абсолютное большинство специалистов исходит из того, что конец 2011 г. ознаменовал начало качественных изменений российского социума, в страну «вернулась политика». Некоторые расхождения касаются только начала этого процесса: одни называют озвученное самими участниками «тандема» признание, что решение о том, кому быть следующим президентом России, они приняли («договорились») еще до предыдущих выборов президента; другие называют события на Болотной площади и проспекте Сахарова. Автор разделяет вторую точку зрения. Действительно, недовольство существующим режимом зрело в некоторых весьма значимых слоях российского общества давно. Однако в силу закрытости политической системы нынешней России оно не было представлено ни в политическом дискурсе, ни в иных формах выражения, а то, что имело место (несанкционированные выступления сторонников «Парнаса», лимоновцев и т.п.), выдавалось за чисто маргинальные явления, каковыми до поры до времени они и были на самом деле.

Многотысячные же демонстрации на Болотной и проспекте Сахарова сделали недовольство существующим режимом определенных значимых слоев населения страны публичным фактом общественной и политической жизни.

Полицейскими мерами или замалчиванием (дискредитацией) в СМИ власть уже не могла решить проблему, что имело место ранее.

Масштабное, публичное проявление недовольства существующим режимом, его определенными акциями, связанными с выборами в Государственную думу, безусловно, повлияло на общую атмосферу в стране, побудило определиться со своей позицией по отношению к власти большинство граждан страны. По разным оценкам социологов, от 40 до 50% граждан России одобрительно отнеслись к митингам на Болотной площади и проспекте Сахарова. В крупных городах этот процент еще выше. Фактически это означает, что участники митингов выразили, хотя бы отчасти, настроения большой части населения страны, а значит, имеют шансы закрепиться на политической арене (реализуются они или нет – вопрос другой). Названные публичные акции сформировали у участников (и лиц, разделяющих их взгляды) ощущение совместно ориентированного консенсуса, что, как утверждают специалисты, в ряде случаев даже важней, чем реальное единство взглядов и позиций. Вне всяких сомнений, сплоченность участников митингов, лиц, разделяющих их взгляды, намного возросла и вышла за пределы интернет-сообщества.

Естественно, возникает вопрос: носит ли эта сплоченность ситуативный характер или за ней стоит нечто более фундаментальное? Пока ответ на этот вопрос носит скорее чисто политический, нежели научный характер. Сторонники «Единой России» и В.В. Путина считают, что время таких митингов закончилось. Почти дословно: надо принять волю большинства, выраженную на выборах Президента России, ибо в этом и заключается суть демократии. Ярые представители Болотной площади, в свою очередь, по-прежнему заявляют о нелегитимности как выборов в Государственную думу, так и выборов Президента России. И это может продолжаться долго и долго. Последующие события, включая массовую демонстрацию и столкновения с полицией 6 мая 2012 г., лишь подтверждают это. И все же научный подход акцентирует внимание на другом: кто пришел на Болотную площадь, другие митинги оппозиции и почему? Есть ли какая-либо связь между политическим поведением большинства Болотной и их социальным положением, социальными интересами, образом жизни и т.д. (в последнем автор расходится с постмодернистскими трактовками политического процесса) и в какой мере это коррелируется с аналогичными событиями в других странах, как западных, так и восточных?