– Товарищи, я очень извиняюсь, товарищи.

Капитан спросил:

– Да, гражданка Джумайло? Деньги – вещи получили, заявление написали. Еще что-то?

Названная гражданка Джумайло, Наталья Кузьминична, восемнадцать лет, место прописки: Ставропольский край, город Георгиевск, улица Красных Партизан и прочая-прочая, выпалила:

– А вот еще.

– Излагайте.

– Еще заявление надо подать.

– О чем?

– Моя сестра у вас пропала.

– Где это – у нас? Поточнее, пожалуйста.

– Она к вам переехала и пропала.

– Рассказывайте все по порядку, а то пока непонятно.

Денискин снова сел на стул, справедливо полагая, что раз не приказали выметаться, то можно и посидеть. Тем более что интересно послушать, что стряслось, вот только спать ужас как хотелось. Он зевнул с закрытым ртом, товарищ Джумайло немедленно проворчала:

– И чего рожи корчить? Ничего ж смешного.

– Я не нарочно. Устал, – покаялся Денискин.

Яковлев распорядился:

– Не отвлекайтесь, гражданка. Слушаю.

Наталья Кузьминична принялась излагать свою беду. Оказывается, что она специально прибыла в Москву, взяв за свой счет две недели отпуска, искать старшую сестру. Та вот уже три года как жила в столице, трудилась сначала на стройке, потом «вроде бы» трудилась в Светловской библиотеке, что на Большой Садовой.

– То есть как это «вроде бы», что это означает? – спросил капитан.

Наталья объяснила:

– Потому что я была сегодня там, у заведующей. Говорят: будем увольнять за прогул.

– Неужели прогуливает?

– Не появляется на службе уже две недели.

Товарищ Джумайло смолкла, то ли не зная, что дальше говорить, то ли собираясь со скудными мыслями. Капитан позвал:

– Наталья Кузьминична.

Та очнулась.

– Да я просто пытаюсь ничего не пропустить, – заявила она, потом полезла в маленькую сумку, пошарив, достала какую-то открытку.

– Вот открытка пришла, я ей ко дню рождения отправляла.

– А когда у нее день рождения? – спросил капитан, рассматривая кусочек картона, на котором были изображены веселые заяц с белкой и проставлен штамп о возвращении открытки за истечением срока хранения.

– Двенадцатого марта. А вот потом еще и телеграмму отбила, – Наталья достала и показала квитанцию, – и тоже не вручили.

– Большая Грузинская, тринадцать, дробь два.

– Да, это ее адрес был.

– И вы там побывали?

– Побывала, знамо дело. Иначе как бы я сюда попала? Соседка и сказала, что нету Маргариты, давно переехала куда-то в Медведково. Я наведалась к участковому, тот сначала ни в какую, но когда расплакалась, дал адрес: проезд Шокальского, дом двадцать три, квартира восемь.

– Хорошо. И там вы были?

– Я как раз и ехала, а вот к вам попала.

– Тогда надо сходить, – Яковлев глянул на часы. – Только мне необходимо поприсутствовать тут. Ну ничего, сейчас отыщем вам участкового. То есть попробуем.

Дежурный на вопрос о том, где Заверин, сообщил:

– На поквартирном обходе.

– На поквартирном? – уточнил Яковлев, щелкнув себя по горлу.

– Обходе, – подтвердил дежурный.

– И уже с утра?

Дежурный развел руками: мол, что делать, раз служба такая.

Денискин, откашлявшись, сказал:

– Я, товарищ капитан, сходить могу.

– А между прочим, неплохая идея, – одобрил Яковлев, – я вас сейчас сориентирую, дам указания. Наталья Кузьминична, пока подождите на свежем воздухе, соберитесь с мыслями.

Он подождал, видя, что товарищ Джумайло никуда не идет, а переминается с ноги на ногу со своим баулом. Дежурный смекнул, пришел на помощь:

– Гражданочка, багаж можете сюда ко мне занести.

Та обрадовалась:

– Посторожите? Вот спасибочки.

Пристроила баул за конторку дежурного и наконец ушла. Яковлев, стерев с лица добрые улыбочки, быстро, привычно, по-военному чертил на клочке бумаги схему, говорил сухо, без тени заботливости и сопливостей: