Ее и девушкой-то назвать трудно. Она взбалмошная девчонка. Возмутительно юная и невыносимо притягательная... 

Если бы я мог себе это позволить, я бы, наверное, влюбился в Еву. Плюнул бы на весь свой разумный подход и прыгнул в этот омут.

Омуты, как известно, притягивают… 

Но я не могу. 

Она младше меня на пятнадцать лет, а это слишком много. Она мне почти в дочери годится! Мне хорошо рядом с ней. Но я ощущаю эту огромную разницу каждую секунду. 

Она дочка моего профессора. Человека, которому я многим обязан. Он попросил меня присмотреть за ней. И он явно не имел в виду, что я буду присматривать за ней в постели. Я не могу его подвести. 

А теперь она еще и девушка моего племянника. Еще одна причина… Как будто мало первых двух! 

Нет. 

Ничего нет и не будет. Просто дружеские отношения. 

Я смогу. 

Но это будет не так-то просто! Если Ева будет делать так. 

Она наклоняется и дует на какао, и ее по-детски пухлые губы становятся недетски сексуальными. Потом она отпивает немного, и над ее верхней губой остаются усы из белой пены. 

У меня внезапно поднимается температура и начинается лихорадка. 

- Что? - спрашивает Ева. - Чего ты так смотришь? 

Не успев подавить опасный импульс, я протягиваю руку и вытираю пену большим пальцем. Ее губы упругие и мягкие. Я знаю, какие они на вкус. Хотя не должен этого знать…

Я не могу не думать о том, что ее губам удивительно идет вкус какао.

Отдернув руку я хватаюсь за свою кружку. Пью какао, обжигаюсь. 

- Черт, - бурчу сердито. 

- Зефирки! - восклицает Ева. 

Вскакивает со стула и убегает к себе. По дороге слегка задев меня бедром.  

Снова приступ лихорадки. 

Я тяжело дышу и стараюсь унять бешеное сердцебиение. Да что за фигня со мной творится? Краснею от взглядов и трепещу от прикосновений, как прыщавый школьник... 

Ева возвращается. 

Вбегает в кухню с победным кличем и упаковкой зефира в руках. 

Но меня не интересует зефир в упаковке. Мои глаза приклеились к восхитительным зефиринкам под ее футболкой. 

Так. Это уже ни в какие ворота… 

Мой диагноз ясен.    

Мне не идет на пользу воздержание. Мне нужна женщина. 

И надо решить эту проблему как можно скорее.

22. 22

Артур

- Ты тиран и деспот, - заявляет Ева. - И беспринципный манипулятор. 

- Что за предъявы? Какао не нравится? 

- С какао все в порядке. А с тобой нет. 

Я знаю, что нет. Но она-то точно не догадывается, что мне весь вечер приходится душить свою мужскую природу. 

- И что со мной не так? - спрашиваю я. 

- Ты не умеешь нормально общаться с людьми. 

- Нормально - это как? 

- Ну… по-человечески. 

- И когда я обошелся с тобой не по-человечески? 

- Вчера! Ты положил на одну чашу весов машину, а ну другую - меня. Это нормально по-твоему? 

Это было бы нормально, если бы сработало. А так… Это был провал. Моего метода и всего аналитического подхода. 

- Давай замнем, - говорю я. 

- Тогда ответь на другой вопрос: что ты имеешь против Никиты? 

- Он тебе нравится? - спрашиваю я. 

- Ну… да. 

- Тогда какая разница? 

- Ты прав. Никакой. Я знаю, почему ты хотел отобрать у меня Никиту. 

Ева вскакивает со стула и нависает надо мной. 

Знает? Нет, она не знает. Она не может знать, что это был просто приступ неконтролируемой ревности, о котором я очень жалею. 

Правда, о том, что мой план провалился, я жалею не меньше. 

Такой вот парадокс…

- Ты сделал это из чистой вредности! - выпаливает Ева. 

- Пусть будет так, - соглашаюсь я. 

Ева моет свою чашку, забирает зефирки. Говорит: 

- Спокойной ночи! 

И убегает к себе, на прощанье хлопнув дверью. 

А я раздумываю: может, закрыть эту дверь на ключ и выкинуть его в окно?