- Поздравляю. 

- Тебя тоже можно поздравить? - спрашиваю я. 

- С чем?

- Нашел себе новую индюшку.  

Он молчит. А я не могу заткнуться. 

- Хорошая, мясистая. Точно не суповой набор. Будешь жарить?

23. 23

Артур

Ну, коза! 

Дерзкая малолетняя коза с острым ядовитым языком. Но чувство юмора на высоте, не могу не признать. Мне стоит невероятных усилий не заржать. 

- Да, - говорю я спокойно и серьезно. - Буду жарить. 

- Прямо сегодня? Она уже согласна? 

- Не твое козье дело. 

- Как ее имя-отчество? 

- И это тебя тоже не касается. 

- Как это не касается! Мы же друзья. И соседи. Приведешь ее к себе, а я нечаянно зайду за солью. А ты там жаришь ее прямо на кухонном столе…

- Прекрати! - рявкаю я. 

- Мне же надо будет как-то обратиться к барышне. Мол, Марьиванна, отодвиньте, плиз, свои окорочка и позвольте мне взять соль... 

Ну почему Ева не может просто замолчать?! Почему ей обязательно надо доводить ситуацию до абсурда? А меня - до белого каления? 

Но у меня есть средство против нее. И против себя самого...

- Кстати, забыл тебе сказать, - начинаю я. -  Я закрыл дверь. 

- Что? Нашу пограничную дверь?

- Да. 

Еще не закрыл, но закрою сегодня же. Заколочу или вообще заложу кирпичами. Пусть будет как раньше - глухая стена и никакой двери. 

- Между нашими квартирами больше нет сообщения. Граница на замке. 

- Это чтобы я не мешала тебе жарить индюшек? 

- Именно для этого. 

- Пф-ф! - фыркает Ева. 

И собирается выдать что-то крайне язвительное. Я вижу это по ее глазам. 

Мне даже любопытно, что это будет. Ядовитый юмор моей маленькой козочки неподражаем! Я в предвкушении очередного перла. 

Но Еве мешает Никита. Он подходит, обнимает ее за талию, вставляет ей в руку бокал с шампанским. И говорит мне: 

- Привет!

Я смотрю на его руку, обвивающую тонкую талию Евы, и чувствую, как крошится эмаль моих до боли стиснутых зубов. 

Не только я обращаю внимание на объятия малолетних влюбленных. 

Я вижу, что моя старшая сестра, она же мама Никитоса,  тоже на них косится. Причем смотрит на Еву с симпатией и одобрением. 

Что вообще-то нонсенс. 

Раньше подружки сына ей категорически не нравились. А Ева, похоже, ее расположила. Сегодня она предусмотрительно не надела свою юбку-пояс. Выглядит прилично - летнее платьице чуть ниже колена, джинсовая куртка, кеды. 

Воплощение юности и свежести. 

Нежная ромашка. С острыми шипами, невидимыми окружающим. 

- У меня есть тост! - громко произносит Вика. - Все возьмите бокалы! 

Я хватаю со стола бокал с шампанским. 

- Давайте выпьем за наших прекрасных девочек, Арину и Марину! 

Она говорит что-то еще. Другие гости тоже произносят поздравления. А я изо всех сил пытаюсь отвести глаза от руки Никитоса, обнимающей талию Евы. 

Она что-то шепчет ему на ухо. 

Он наклоняется к ней. Их губы так близко…

- Ура! За Арину и Марину! - вопят все. 

Ева поворачивается и тянет свой бокал к моему. Мы чокаемся, и от удара шампанское выплескивается через край. Никита тоже пытается чокнуться со мной своим соком. 

Но я уже вливаю в себя содержимое бокала. Залпом. Беру второй. Снова смотрю на Еву. Начинаю пить и так стискиваю зубы, что едва не откусываю край бокала. 

Спокойно! Вдох-выдох. 

И лучше не смотреть на Еву... Но я смотрю. 

Она смеется, запрокинув голову. О чем-то щебечет с Никитой. Говорит какие-то, по всей видимости, приятные слова  подошедшей Арине. Потом к ним присоединяются Марина и Вика. 

До меня доносятся обрывки разговора. Похоже, Никита рассказывает, что Ева - наша землячка. Слышатся восторженные возгласы. 

А, когда до всех доходит, что она дочка того самого Сан Саныча, который когда-то очень помог нашей семье, начинаются почти родственные объятия.