Из-за того, что Федя и Лена были в горячих точках и насмотрелись там всякого, они просто перестраховываются, я и раньше что-то подобное за ними замечал. Пуганая ворона куста боится – так в поговорке. А тут две вороны днем и ночью друг друга накручивают.

Тем более Федор мне ничего конкретного не сказал. Если бы была реальная угроза – я уверен, что он попытался бы Ольгу защитить. Старая любовь не ржавеет... Ну, вот я сейчас додумался до чего?! При чем здесь его любовь? Получается, я сам себя раком поставил. Скрежещу зубами.

Попросить, что ли жену, когда будет на работе, запираться в кабинете… под предлогом того, что сейчас ей отвлекаться ни к чему. Секретаря к ней посадить или охрану в коридоре? Или сразу в моем кабинете ее устроить?

Нет, она решит, что я становлюсь параноиком или даже тираном. Ей документы будут то и дело приносить, значит, изолировать ее не получится. Так, надо собраться. Все будет хорошо, - это всегда сама Оля говорит. А вот она уже и отвечает.

- Да, дорогой?

Вслушиваюсь в ее голос и звуки на заднем плане – вроде все в порядке, еще едут.

- Ты не передумала?.. – спрашиваю, тупо надеясь на чудо.

- Нет.

Мне кажется, или она всхлипнула?!

- Все нормально?!

- Да.

Ну, почему она так коротко отвечает? Мне же так важно слышать ее голос!

- Хотел тебе сказать: завтра после обеда в заводоуправлении будет работать Федор. Мы решили пока что не афишировать его род занятий. И лучше будет, в том случае, если вы случайно пересечетесь, сделать вид, ты с ним не знакома.

А лучше не только завтра, - добавляю мысленно. Пауза. Она обдумывает, похоже.

- Хорошо, как скажешь. Утром я постараюсь сцедить для мальчиков побольше молока, чтобы дольше поработать. Сегодня во сколько примерно тебя ждать?

Мы мило болтаем, но мне страшно разорвать связь, завершить разговор. Я в очередной раз со всей остротой чувств понимаю, насколько она мне дорога, как я ее люблю. Может, поселить ее с мальчиками и няней, на время в заводской гостинице, чтобы Оле не тратить время на дорогу? Да и мне.

Нет, отвечаю сам себе – в доме им, конечно, удобнее. Просто мне нужно побыстрее решить кадровые и бухгалтерские вопросы, чтобы оставить мою дорогую кормящую маму рядом с детьми.

Возвращаюсь – еще не совсем темно, день заметно прибавился. Как же хорошо возвращаться домой! Увидев фары внедорожника, в холл мне навстречу высыпают все проживающие на территории, и первой Оля с одним из сынов на руках и словами:

- Папа приехал!

Я – папа. Пора уже привыкнуть, но каждый раз так волнительно слышать это про себя. Чувствую, как моя физиономия расплывается в блаженной улыбке от уха до уха. Хочется сгрести ребенка с его мамочкой в охапку и расцеловать прямо с порога.

Но я взял себе за правило сначала умываться и переодеваться после работы. На всякий случай, а не потому, что новости в телеящике, к которому изредка прислушиваюсь, несколько напрягают.

Иду в ванную, оглядываясь на красавицу жену в белом плюшевом халатике, который идеально подчеркивает налитую грудь. На ее руках, кажется, Марик; он выглядит расслабленным, наверное, только что поужинал, но глазами за мной следит.

- Он уже голову держит, - гордо демонстрирует Оля, держа его столбиком.

- Ну, так на всем натуральном же, - улыбаюсь.

Только не спрашивай меня, - мысленно прошу, - который это сын. Честно говоря, я наших мальчишек немного путаю, хотя они и не близнецы – внешность у них как будто немного меняется каждый день. Если они лежат рядом один возле другого, то я, сравнивая, еще могу различить, кто есть кто, а по одиночке… Это все равно, как две руки – правая и левая, они вроде и отличаются чем-то, но обе мои собственные, обе дороги.