— Целовать тебя намного лучше, чем я себе представлял. — Мы прижимались лбами и переводили дыхание. — По-моему я со студенческих времён не практиковал подобное.

— Не целовался в машине? — удивилась с улыбкой.

— Отпускаю ту, которую хочу до чёрной пелены перед глазами, но получаю лишь скромный поцелуй в машине.

Я бы ни при каких обстоятельствах не назвала его поцелуи скромными, но ещё больше провоцировать разбуженный мужской темперамент разумно поостереглась.

На следующий день нетерпеливые сёстры атаковали меня сообщениями в общем чате.

Варя: «Как прошло? Привет».

Я: «Привет. Флешку передала. Придётся подождать какое-то время».

Лера: «Привет, Мира. А долго ждать?»

Я: «Скорей всего около месяца. Точнее сказать не могу».

Варя: «Ого, как долгооооо».

Я: «Это ещё быстро. Люди вообще-то все занятые, никто не станет бросать текущие дела, чтобы удовлетворять наши хотелки».

Лера: «Какая разница месяц или год, лишь бы вышел толк».

5. Глава 5

Я улыбаться перестала,

Морозный ветер губы студит,

Одной надеждой меньше стало,

Одною песней больше будет.

И эту песню я невольно

Отдам на смех и поруганье,

Затем что нестерпимо больно

Душе любовное молчанье.

А. Ахматова, 1915 г.

До определённого момента я даже не догадывалась насколько сильно увлеклась проектом детского развивающего центра и как сильно это занятие поддерживало меня в непростой жизненный период. После того как вся проделанная работа, воплощённая и оформленная в виде красивой презентации, оказалась у Загороднева, я вдруг, пребывая в полнейшей растерянности, поняла, что заняться мне совершенно нечем. После нашего с ним памятного ужина я несколько дней бестолково слонялась по квартире, напоминая самой себе неприкаянное привидение. В пижамном костюме из рубашки и брюк, сверху домашний халат, на ногах шерстяные носки. Волосы всклокочены, расчёску последний раз брала в руки… давно это было. Потому как необходимости наводить красоту больше не было, даже привести себя в более-менее приличный вид тоже оказалось без надобности. Ну, хотя бы душ я принимала ежедневно да регулярно чистила зубы. Поэтому, однажды пройдя мимо зеркала, невольно вздрогнула. Взлохмаченная девица с нечитаемым взглядом потухших глаз походила скорее на городскую сумасшедшую, чем на молодую женщину когда-то вполне приятной наружности. «Хорошо, что меня сейчас никто не видит». Продефилировав на кухню, провела инвентаризацию содержимого холодильника. В наличии: один голубец, остатки овощного салата, понюхав который скривилась, да заветренный кусок торта. Салат отправился в мусорное ведро.

— М-да, вот и повод выйти из дома нарисовался. Хотя бы голову помоешь, — разговаривала вслух сама с собой.

И между прочим, чтобы вы знали и не смеялись надо мной, покручивая пальцем у виска, подобным грешат если не все, то очень многие, кто жил один. Поэтому расхожее мнение, что большинство одиночек не в ладах с серым веществом, заполняющим черепушку, слегка преувеличено. А может и нет…

В итоге, не придумав ничего лучше, чтобы не маяться бездельем и не сходить с ума от безысходной тоски, особенно по тому, по кому нельзя было этого делать категорически, я вернулась к поискам работы и без особой надежды бегала по собеседованиям. Принуждённо и наигранно радуясь тому факту, что вроде как продолжала жить в социуме. Общалась, узнавала что-то новое. Но самое главное у меня образовалась веская причина выйти из личной берлоги, а значит я приводила себя в порядок ежедневно, не превращаясь постепенно в неряху. Ибо, как повторяла мама когда-то давно: «Не будет красоты без чистоты». Однако с работой мне не везло катастрофически. Я, конечно, могла согласиться на должность секретарши и не выпендриваться. Или устроиться каким-нибудь младшим помощником младшего менеджера по страхованию или кредитованию. Правда суть-то не в названии должности — самый младший из всех возможных; а в том, что это прямо пропорционально сказывалось на зарплате. Но я видимо основательно успела заразиться снобизмом от высшего общества, не так давно откровенно презираемого мной. Потому что безвылазно торчать в офисе пять дней в неделю с утра до самого вечера за гроши — посчитала для себя неприемлемым. Даже с финансовой точки зрения я больше теряла, чем выигрывала. Тем не менее на собеседования продолжала ходить, не забывая обновлять резюме (ха, мои три строчки без опыта работы). По правде, я сильно удивлялась, что меня вообще приглашали. Странные люди… Зато без особой надежды на нормальную должность я, сидя в приёмной очередного отдела кадров, внимательно вслушивалась и даже принимала участие в разговорах тех, кто ожидал наравне со мной, но при этом мечтая получить заветное назначение. Меня, само собой, мало интересовали те обстоятельства, что чей-то ребёнок срыгнул аккурат на недавно выглаженную блузку или каблук сломался при выходе из автобуса, одна девушка рассталась с парнем, другая, наоборот, вступила в новые отношения и гадала как долго они протянут. Но зато я чувствовала себя причастной к бурлению городской жизни, а не состарившейся в одночасье никому ненужной одичавшей тёткой. Сука-жизнь здорово посмеялась надо мной. На пороге двадцати восьмилетия я, мечтавшая о крепкой семье и детях, имела в активе развод, выкидыш, разбитое сердце и планировала заменить интернет-сайты и газеты с вакансиями о трудоустройстве чтением объявлений: «отдам котёнка безвозмездно в добрые руки». Почему именно безвозмездно? Наверно потому, что даром отдавали беспородных бродяжек, для которых не оказаться утопленными в унитазе (носит же земля чертей) большая удача, отпрыски «элиты» же в любом случае получат обеспеченных хозяев, а значит и сытую жизнь.