– Вот же он! Нашла.

Галия заинтересованно подошла к начальнице.

– Но я его совершенно точно в глаза не видела, – констатировала Морозова, просматривая приказ.

– Да и выглядит он только отпечатанным, словно ни разу не читали, – подтвердила Галия. – Не помят нигде даже чуть-чуть.

– Вот же поганка эта Белоусова! – в ярости сжала кулаки Морозова. – Выставила меня на всеобщее посмешище. Да и весь отдел наш в невыгодном свете показала…

– Зачем ей это? – растерянно покачала головой Галия.

– Да целит на мое место явно, – зло ответила Морозова. – Вопрос в другом. Почему она именно сейчас вдруг активизировалась? От кого получила поддержку? Эта же стерва осторожная. Никогда без гарантий ни во что не суется. Напомни, где она, когда сегодня появится? Надо ее к стенке припереть и вытрясти правду о том, кто под меня копает.

– А ее сегодня не будет уже, – расстроенно ответила Галия. – Их с Власовой в издательство отправили, новые поступления смотреть и план на следующий год согласовывать.

– Да, точно. Это на весь день. Только завтра значит приедет утром. Жаль. Ну ничего. Продумать успею, как с ней разговаривать и успокоюсь хоть немного. Ты пока только не говори никому ничего, хорошо? – сказала Морозова.

– Конечно, Ольга Вениаминовна, – кивнула Галия. – А чаю вы все же попейте, заварился уже. А я пока бумаги в порядок приведу.

Морозова, разобравшись наконец, что произошло, воспряла духом. И села пить чай, многообещающе посматривая на дверь.

Не завидую я Белоусовой, когда она завтра появится, – подумала Галия, – Ой, что будет! Впрочем, и поделом ей. Нечего хороших людей подставлять.

***

Москва

Выбрал пять фотографий из сделанных Романом, остальные оставил в пакете. Каждая из пяти пойдет в одну из статей про пищевой комбинат, выгодно ее оттенив. Умело парень обращался с ракурсами. Пищевые баки из нержавейки вообще умудрился снять так, что они больше ракету на старте напоминали. То, что мне и надо – такая фотография подчеркнет высокую технологичность приготовления пищи для детей по новому стандарту.

Папку с газетами с профильными статьями забрал целиком. Попросил Ганину, когда к Синицыну в гости пойдут в больницу, передать и от меня лучшие пожелания по скорейшему выздоровлению. Все, теперь пора ехать дальше.

Набрал Некредина, тот очень обрадовался моему звонку. Как человек он мне был полностью понятен, в двадцать первом веке таких полно было. Делает качественно свой бизнес и рад платежеспособным клиентам.

– Ну что посоветуете, Илья Павлович? – спросил я, описав ему, для кого нужен подарок.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал он, расхаживая нервно по квартире со взглядом, обращенным в себя, – сейчас… Ага!

И устремился к одному из шкафов.

– Вот, – достал он с одной из полок что-то, и протянул мне.

Это оказалась тяжелая заколка для волос, сделанная в виде бабочки на длинной шпильке.

– Такая увесистая… – пробормотал я, подкинув ее на руке.

– Серебро. Девятнадцатый век, Франция.

– Сколько за нее хотите?

– Сто рублей ровно.

Прикинул. А, все равно Кира же не узнает, сколько я за нее заплатил! Мало ли мне вообще кто-то эту вещицу бесплатно как-то принес, как раритет. Сейчас, в СССР, это сплошь и рядом творится. Денежные отношения для многих особенно и не важны… Да и чего мне, которому пятая часть успешного завода в Италии принадлежит, жадничать?

Ударили по рукам. Сразу постарался прикинуть, есть ли у кого еще дни рождения вскоре. Получалось, что ближе всего день рождения у моих собственных сыновей. Но для них точно рановато подарки у антиквара покупать. Может, конечно, и есть у него старинные игрушки, но я такие точно детям давать не рискну, ни своим, ни чужим. В старину не было гостов, делали из чего угодно для детей игрушки. И ртуть ту же вполне могли использовать. Так что не вариант.